Свастика над Таймыром - Сергей Алексеевич Ковалев Страница 14

А вот Третьему рейху приходилось везти силикатные никелевые руды издалека: Бразилия, Греция и Голландская Индия. Но и в этом случае он едва обеспечивал свою промышленность никелем на треть от потребности (даже мирного времени). Неудивительно, что Норвежское и Баренцево моря, а также западная часть нашего Севморпути были важны фашистской Германии, и особо — в военно-экономическом отношении: дня успешного ведения войны германской промышленности были нужны металл и руды, лесоматериалы и целлюлоза из Швеции, Норвегии и Финляндии.

Нет ничего удивительного в том, что уже 10 октября.1939 года гросс-адмирал Э. Редер лично доложил А Гитлеру свои соображения о необходимости создания где-то в районе Скандинавского полуострова базы Кригсмарине, которая бы в перспективе позволила не только разорвать британскую блокаду, но я создать реальную угрозу Британским островам.

Во время своего доклада он показал последние донесения разведки, в которых ясно просматривались намерения Англии «высадить войска в нейтральной Норвегии. Он также заострил внимание Гитлера на том, что даже если в этом случае Германии все же удастся захватить на норвежском побережье несколько опорных пунктов, то ни к чему иному, как к постоянному военному конфликту с Британией, это не приведет. Самым же наилучшим выходом дня Третьего рейха была бы «ситуация, в которой нейтралитет Норвегии мог бы считаться гарантированным».

Скорее всего, все вышеуказанные соглашения, договоры и доклад гросс-адмирала Э. Редера и послужили основой в создании проекта, позднее превратившегося в тайную «Базис Норд» на Кольском полуострове. Предполагая возражения потенциальных «оппонентов», хотел бы сразу же предупредить, что иногда ее даже называют базой «Полярный». Но это, скорее всего, лишь вольный перевод слова «норд», а совсем не указание местонахождения тайной базы.

Первоначально для создания «тайной базы» рассматривался порт Мурманск. «Базис Норд», по замыслу нацистов, должна была связать военно-морские базы Третьего рейха с германскими базами на берегах и островах Тихого океана, в странах Латинской Америки или юго-восточной Азии и даже — в Антарктиде. Одновременно она могла обеспечить не только укромную стоянку, но еще и необходимый межпоходовый ремонт для кораблей-блокадопрорывателей, судов снабжения рейдеров и нацистских подводных лодок, действовавших в Северной Атлантике или переходящих на Тихий океан. В случае же окончательного закрытия для Германии выхода в Атлантику секретная база на Кольском полуострове сразу же превращалась в связующее звено между Балтийским, Баренцевым и Норвежским морями и могла обеспечить кораблям Кригсмарине круглогодичный выход в открытый океан. И уже начало Второй мировой войны показало, что эти планы вполне реальны. В сентябре 1939 года советская сторона разрешила германским торговым судам, которых война застала за пределами рейха, заходить в порт Мурманск. Это сразу же позволило им избежать встречи с английскими дозорами в Северном проходе, а далее — провести необходимый ремонт после плавания в штормовом океане и пополнить запасы продовольствия.

В те дни в Кольский залив пришло более тридцати фашистских судов (самым заметным среди них был знаменитый лайнер «Бремен» под командой капитана Аренса, еще в 1929 году получивший за свою быстроходность «Голубую ленту Атлантики»), которые укрылись здесь от ожидавших их в Норвежском море английских крейсеров и эсминцев.

Позже, когда советской и немецкой сторонам удалось окончательно договориться, уже собственно в тайную «Базис Норд» пришли германские танкер «Ян Веллем» и вспомогательный крейсер «Комет», о которых ниже будет рассказано более подробно. Но почему немцы так рвались именно в Мурманск? Для ответа на этот вопрос обратимся к российской истории.

Мурманск — это наш единственный, никогда не замерзающий порт. Из Кольского залива корабли любого класса благодаря существованию «ветви» теплого течения Гольфстрим всегда способны выходить в Баренцево море, даже в самые жестокие морозы.

Впервые о значении Мурмана заговорили как в России, так и за ее границами в конце 60-х годов XIX века. Тогда у российского флота на Балтике появился опасный соперник — кайзеровский военный флот. Тому способствовали не удачная для нас Крымская война, среднеазиатские вопросы, почти столкнувшие Россию и Британию, а также — длительная работа в российском правительстве «реформаторов», задавшихся целью сделать российский военный флот лишь оборонительным. Но главное, непосредственная близость германской военно-морской базы Киль к единственному выходу из Балтийского моря — проливу Бельт, и энергия, с которой Германия занялась созданием современного военного флота, а также слабость Дании как «хранительницы» пролива чрезвычайно быстро сделали немцев здесь почти единственными хозяевами.

Только наиболее дальновидные российские политики и военные моряки в меру своих возможностей всемерно противились тому. В частности, управляющий Морским министерством России адмирал И. Шестаков, в отличие от иных «радетелей за Россию» понимавший, какие новые государственные возможности появились у Германии и чрезвычайную остроту воспрещения свободного выхода российских кораблей в открытый океан, твердо настаивал на создании специальной станции дня крейсеров в Ледовитом океане. В этом вопросе его столь же твердо поддержал император Александр Ш.

Уже 20 июля 1870 года в Екатерининскую гавань вошла эскадра вице-адмирала Константина Посьета (корвет «Варяг» и клипер «Жемчуг»), На флагманском корабле находился великий князь Алексей Александрович. Здесь он внимательно осмотрел мурманские берега, на которых со временем появятся дома и казармы первой главной базы советского Северного флота. Не удовлетворившись осмотром лишь одного района для базирования крейсеров, уже на клипере он осмотрел побережье острова Кильдин и Мотовского залива. Здесь в сопровождении архангельского губернатора Н. Качалова и академика Александра Миддендорфа, он посетил остров Шалим и местное становище Еретики, где в те дни было создано «Первое Мурманское китобойное и иных промыслов товарищество», затем встретился с представителями нескольких китобойных компаний в норвежском городе Вадсё. Вскоре на берегу близлежащей Ара-губы (Мотовский залив) появилась «Арская китоловная компания Шереметьева». Однако в великокняжеской свите, естественно, были не только промышленники. Правда, как говорится: «В России долго запрягают…»

Только летом 1894 года на мурманском берегу побывал министр финансов Сергей Витте. И уже в августе он представил новому российскому императору — Александру III подробный доклад об устройстве порта на Мурмане, в котором указал, что Екатерининская гавань произвела на него еще более грандиозное впечатление, нежели Владивостокский порт и Владивостокская гавань. Этот доклад был воспринят с особым вниманием. Однако мировую историю и человеческие болезни обмануть невозможно — в том же 1894 году император Александр Ш скончался от нефрита.

А в это время кайзер Вильгельм II, понимая реальность германо-российского военного столкновения за Балтику, стал всемерно подталкивать молодого российского императора Николая II (сменившего государственный курс после смерти отца) обратить более пристальное государственное внимание на Тихий океан. И это ему удалось. Как классический пример, сегодня можно рассматривать, что в 1903 году при встрече русского императора на германских кораблях был поднят флажный сигнал: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана». Каково? Хитрые «финты» могут делать политики, сидя в мягких креслах?