Штрафбат. Закарпатский гамбит - Юрий Гайдук Страница 14

Вроде бы никогда ничего не боялся, а тут вот… Нате вам! Даже в ушах зазвенело тревожным колокольным звоном.

– Расслабься, Андрей! – догадавшись о его состоянии, усмехнулся Тукалин, пожав ему руку. – Если я не ошибаюсь, за нашу с тобой операцию ты и твои разведчики к правительственным наградам представлены.

Начиная понемногу отходить от того тревожного состояния, в которое он был погружен появлением здесь смершевца, и в то же время еще не до конца поверив в то, что ничего страшного этот старлей с собой не принес, Бокша хотел было спросить: «А какого же ты хрена здесь ошиваешься?» – но его опередил сам Тукалин:

– Небось хочешь спросить, с какого бы это хрена я тебя на разговор вызвал? Погодь маленько, сейчас всё объясню.

Кивком головы пригласив его присесть на скамейку, он сел чуток поодаль. Какое-то время рассматривал его почти в упор, словно лишний раз желал убедиться в чем-то своем, в том, чего еще не знал старший разведгруппы Андрей Бокша, наконец произнес негромко:

– Как плечо, не саднит? У меня ведь тоже ранение в плечо, правда, в левое, еще в Белоруссии пулю схлопотал. Не поверишь, до сих пор перед дождем саднит.

– Да нет вроде бы, пока что все нормально.

– Вот и ладненько, – порадовался за него Тукалин. – Я тут с главврачом о тебе разговаривал: заверил меня, что кость цела и будто уже готовят тебя к выписке.

Начиная догадываться, что этот смершевец не просто так к нему заглянул и надо, видимо, готовиться к чему-то серьезному, он уж хотел было заявить о том, что его не только готовят к выписке, но разговор уже идет и о том, чтобы комиссовать его подчистую по ранению, однако что-то остановило его, и он только кивнул головой смершевцу.

– Кость вроде бы как цела, ну а мясцо… Мясцо само нарастет.

Наблюдая исподволь за смершевцем, он догадался, что иного ответа Тукалин не ждал, и отчего-то именно от этой мысли он успокоился окончательно. Шевельнул всё еще перебинтованным раненым плечом и негромко попросил:

– Закурить, случаем, нету?

– Да, конечно! – спохватился Тукалин, доставая из планшетки три пачки «Казбека». – Держи! Чувствую, что уже изголодался по стоящему куреву.

– Что, все?! – удивился он, принимая из рук Тукалина столь ценный подарок. – Генеральские!

– Считай, что угадал, – усмехнулся Тукалин. – Генеральские.

Дождался, когда он насладится папиросным дымом, и, чуть притушив голос, негромко произнес:

– Знаю… знаю и про твое плечо, которое не очень-то торопится заживать, и про мнение врачей списать тебя из-за ранения подчистую, тем более что войне скоро конец. Но… но тут вот такое дело, Андрей…

И он вкратце, не вдаваясь в подробности, рассказал про операцию, которую надо провести в лесном массиве неподалеку от Мукачево. Сказал только, что операция эта сверхсекретная и если вдруг он, Андрей Бокша, откажется от нее, за что его никто никогда не осудит, он не должен трепать языком даже с самыми близкими ему людьми. На то, чтобы всё как следует обдумать и оценить свои возможности, ему отводилось три часа, однако это предупреждение относительно секретности уже не имело смысла, так как он загодя согласился с предложением смершевца. И когда сказал об этом Тукалину, тот даже не удивился этому. Только сказал:

– Признаюсь, это я предложил твою кандидатуру. Так что даже не сомневался в твоем ответе.

– Кому предложил? – невольно насторожился он.

– Генералу Карпухину! Надеюсь, слыхал о таком? Так вот, дальнейшую установку и уже более конкретный расклад этой операции тебе расскажет сам Карпухин. Ну а твоя ближайшая задача – продумать кандидатуры из штрафников, которым ты полностью доверяешь и которые могли бы согласиться «дезертировать» с тобой в лес.

Еще не догадываясь о всей сложности предстоящей операции, он только уточнил негромко:

– Сколько человек нужно?

– Неплохо бы eщe шестерых. С тобой будет семеро.

Бокша вспомнил, как вздохнул при этих словах Тукалин, и чуть погодя добавил:

– На Руси это число всегда считалось счастливым. – И тут же: – Но если не сможешь еще шестерых набрать…

– Смогу!

Вспомнив столь уверенное «Смогу!», Бокша покосился на шестерых разведчиков, которым жесткие тюремные нары с клочком пожухлой соломы под головой были более привычны, чем пуховые подушки с необъятными матрасами, а в памяти уже всплыл разговор с генералом Карпухиным.

В тот вечер его привезли в особняк, в котором располагался штаб начальника войск по охране тыла фронта генерал-майора Карпухина, и самолично Карпухин распорядился, чтобы в его кабинет принесли три стакана чая покрепче с конфетами и печеньем. Третьим человеком, который присутствовал при этом разговоре, был старший лейтенант Тукалин, который время от времени вставлял короткие поправки в то, о чем говорил Карпухин.

Тот человек, который заваривал чай для генерала, понимал в этом деле толк. Бокша уже хотел было поинтересоваться, в каком лаге этот спец по чаям тянул свой срок, однако вовремя прикусил язык, сообразив, что негоже столь по-хамски пользоваться доверительным отношением хозяина кабинета – этак можно и доверие к себе потерять. А когда Карпухин окончательно ввел его в курс дела, обозначив сверхзадачу предстоящей операции, он забыл и про чай с купеческой пенкой, и про шоколадные конфеты с печеньем. Пожалуй, только в этот момент он осознал окончательно, на что конкретно подписался, подключив к этому уже проверенно-перепроверенную братву. И если признаться честно, как признается сопливый первоходок на ознакомительном разговоре с лагерным кумом, ему тогда стало немного не по себе, однако отрабатывать задним ходом было уже поздно.

Судя по всему, об этом его состоянии догадался и сам Карпухин. Стрельнул по его глазам каким-то пронзительным взглядом и, отхлебнув глоток уже остывшего чая, спросил:

– Понимаешь всю важность этой операции?

Ему бы тогда сказать бодренько: «Так точно, товарищ генерал, всё понимаю и всё осознаю», – но он лишь молча кивнул головой.

– Это хорошо, что понимаешь, – думая о чем-то своем, произнес Карпухин, – очень хорошо. Но не менее важно, чтобы всё это понимали и остальные члены твоей группы. Кстати, ее состав уже продуман?

– Так точно!

– И я надеюсь…

– Во всем остальном можете даже не сомневаться, – заверил он Карпухина. – Люди более чем надежные, и я могу любому из них доверить свою жизнь.

– Разведгруппа? – уточнил Карпухин.

– Так точно! Мы с сорок четвертого вместе, и только двое влились в сорок пятом.

– И что, за этих двоих тоже ручаешься головой?

– Ручаюсь!

Бокша вспомнил, как по его лицу вновь прошелся изучающе-пронзительный взгляд генерала. Даже бывший лагерный кум – не к ночи будь помянут, – умевший выжимать из зэков всё, что только можно выжать, не мог бы похвастаться подобным взглядом.