Война - судья жестокий - Анатолий Полянский Страница 12

Белый мог поклясться, что ничем не выдал себя. Его трудно было заподозрить в предательстве. Вместе со всеми испытывал все тяготы и невзгоды, выпавшие на долю разведотряда, бил «чехов», как и другие, не праздновал труса даже в самые отчаянные минуты. Все, что поручали, выполнял, и ребята верили ему. В чем же тогда дело?.. Он притворился спящим и стал даже немного похрапывать, создавая впечатление, что спит, ничего не видит и не слышит. На самом-то деле ему было не до сна, он чутко внимал любому шороху, раздававшемуся в их проклятой яме, которая была пострашнее ада. «Если Сухолитков что-то заподозрил, он должен будет принять какие-то меры, — думал прапорщик. — Должен же он пошептаться с кем-либо, с тем же Воробейчиком, своим замом? Не может же офицер в такой страшной ситуации оставаться бездеятельным».

Однако в темноте не раздавалось ни звука, и Белый начал постепенно успокаиваться. Может, ему все же показалось, что у взводного появились какие-то подозрения? У страха глаза велики!.. Ну кто, в самом деле, подумает, что старый пограничник, искуснейший сыскарь, пользующийся у начальства большим авторитетом, может быть связан с «чехами»?

В углу раздалось бормотание. Видно, кому-то из бойцов приснился страшный сон. Послышался хруст веток, на которых спали разведчики. Ветки были жестковатыми. Их рвали по склону сопки, но те быстро засыхали и становились жесткими и колючими, и их приходилось менять чуть ли не через день-два, благо «чехи» это разрешали.

Постепенно успокоение пришло. Белый заставил взять себя в руки. Ну кто мог догадаться? В отряде нет сверхбдительных типов. Да и старлей не отличается особой проницательностью. Впрочем, и особым военным чутьем тоже. Ну, чем был плох предложенный им вариант побега в жаркий полдень по лощине, покрытой кустарником? Так нет, отверг!.. Не совсем, конечно, однако сказал: подумаем. А что тут думать? Верняк. Неужели догадался, что его давний друг выдаст их план «чехам»?.. Не может того быть! Не может же он в самом деле знать, что именно такой вариант предложен Мусой? Тот был бы очень доволен, если бы его осведомитель убедил командира разведчиков поступить именно таким образом. Все равно же их послезавтра расстреляют. Так была бы тренировка для бандитов пострелять по живым мишеням во время побега пленных. Жаль, что не вышло! Мундован заплатил бы ему хорошие денежки. А он, по всему видно, хозяин своего слова. Имея же капитал, можно и за рубежом прожить неплохо. Граница-то рядом.

А все-таки с Мусой у них установились неплохие отношения. Не то что в первый раз, когда он попал в лапы бандитов. Там он дрожал за свою шкуру, как последний трус. И не зря. Только перейдя на сторону боевиков, он мог остаться в живых, иначе сразу бы расстреляли. По-дурацки все тогда вышло. Он вместе с Сухолитковым был в Дагестане при штурме ваххабитских сел. Их взвод атаковал два дома на окраине Чабанмахи и с потерями, но взял их. А вот возле Убдента дело застопорилось. Там у «чехов» была построена неплохая оборонительная линия, даже дзот был с парой пулеметных гнезд. И те, проклятые, головы им поднять не давали, благо патронов у боевиков хватало. Заранее готовились, гады!

Дома на окраине села были обнесены высокой оградой, казавшейся глинобитной. На самом деле это был камень, обмазанный сырой землей. Пули отскакивали от него, высекая искры. Пришлось пойти в обход. Сухолитков отправил группу в пять человек, а командовать приказал ему.

«Вот что, Сергей Васильевич, — сказал он. — Ты не торопись, постарайся тихонько зайти им во фланг».

Белый, естественно, успокоил командира — пусть тот не беспокоится, все будет сделано как надо. Но все пошло не так, как хотелось бы. «Чехи» обнаружили их, троих пристрелили на месте, остальных взяли в плен вместе с Белым. Его привели к командовавшему здесь ваххабитами Мусе Мундовану. Прапорщик был легко ранен в бедро, что и сыграло свою положительную роль, когда он вернулся к своим, вдобавок притащив на себе умирающего бойца. Так было задумано хитрющим Мусой, когда Белый дал согласие работать на них. Для пущей убедительности, так сказать. И в части его действительно признали за героя, совершившего подвиг. Ему даже медаль «За отвагу» дали.

А в штабе ваххабитов, когда его пленили, разговор был короткий.

— Кто такой будем? — спросил его Мундован, сидевший за столом в блиндаже. Конечно, Белый не знал тогда его имени, как и того, что это один из самых свирепых и кровожадных вожаков у «чехов». Это уж потом он выяснил. Однако сразу почувствовал, что сидящий перед ним человек церемониться не будет. Чуть что не так — и голова с плеч. А заканчивать так позорно свою жизнь ой как не хотелось!

— Прапорщик Белый Сергей Васильевич, — четко отрапортовал он. — Из Псковской воздушно-десантной дивизии, разведбат.

— Как раз то, что надо, — засмеялся Муса. — Жить хочешь?.. Вижу, что да. Тогда договоримся. Верно?

Что ему оставалось делать? Он рассказал все, что знал. И они пришли к соглашению. «Чехи» прорвались сквозь кольцо окружения как раз в том месте, которое указал Белый, — он знал, что там стоит лишь небольшой заслон. Командование не думало, что бандиты ударят именно здесь, через открытое пространство — это, по мнению начальника разведки дивизии, было наиболее неподходящим местом прорыва. Ваххабиты, конечно, не очень-то доверяли предателю и тащили его за собой. Но потом отпустили с миром, поняв, что он указал им наиболее подходящий выход из труднейшего положения. А позже он через посредника получил от них, как и обещал Муса, определенное вознаграждение. А возвращение в часть, придуманное Мундованом, прошло даже с триумфом. Авторитет прапорщика Белого укрепился настолько, что ему даже стали доверять сложные задания. И, раскрывая их боевикам, он получал от них еще большее вознаграждение.

10

Андрей почти не прикоснулся к сухой комковой каше, поданной «чехами» на завтрак. Есть просто не хотелось. Голова была тяжелой. Тупо ломило в висках, словно их стиснули железными обручами. Одна мысль терзала его, не давала покоя: как все-таки спасти хоть часть людей? Он точно знал, что, если ничего не предпринять, жить им останется не больше суток. Закончат они свою работу — и с ними беспощадно расправятся. Один только прапорщик Белый будет жить и продолжать свое черное дело. Сколько еще может погибнуть людей из-за его предательства!.. А их головы, конечно, выставят на палках в становище бандитов. Не станет в Псковской десантной дивизии еще нескольких человек, проверенных бойцов, способных принести большую пользу родной земле. Ну, не обидно ли? Еще как!

Больше всего Сухолитков винил во всем случившемся себя. Не смог разгадать, кто изменник. Вот дундук!.. Ведь они и в плен-то наверняка попали потому, что врагу был заранее известен их маршрут и цели операции от прапора. И провал их побега — тоже на его совести. Командир за все в ответе! Надо было хорошенько все продумать, прежде чем затевать что-то. Они теперь даже достойно уйти из жизни не смогут. «Чехи» наверняка следят за каждым их шагом. И то, что предлагает Белый — бежать в полдень сегодня, когда «чехи» размякнут от жары, — вероятнее всего, подсказка Мусы. Бандиты как раз и встретят их огнем. Вот же сволочь! Даже направление по лощине, как наиболее выгодное, подсказал. А там ловушка. Ни одного боевика они не смогут отправить на тот свет. Что же делать?