Вермахт и оккупация - Норберт Мюллер Страница 12

Политика сохранения Восточной Европы для экспансионистских устремлений немецкого империализма составила подлинную сущность его локарнской политики и была направлена против Советского Союза. Германо-советские соглашения — Экономический договор 1925 г., Берлинский договор 1926 г. и Договор об урегулировании 1929 г., — явившиеся прежде всего результатом стремления советского правительства к нормализации добрососедских отношений, не представляли собой, однако, возвращения к рапалльской политике.

Таким образом, столкнулись противоречивые интересы господствующих кругов Германии в позиции к Советскому Союзу: экономическое предпочтение и политические средства давления по отношению к западным державам, с одной стороны, и антикоммунизм, а также стремление к экспансии на Востоке, с другой. Наиболее ярые антисоветские силы все более увеличивали свой вес и влияние. Постепенно, шаг за шагом, стремление подорвать и разгромить Советское государство проявлялось все более открыто. Это нашло свое выражение как во все более четко определившемся включении внешней политики Германии в антисоветский фронт мирового империализма, так и во все возрастающем подавлении революционных сил, сопровождавшемся поощрением фашизма определенными влиятельными силами германского монополистического капитала, юнкерами и военной кликой [43]. Именно это со всей убедительностью подчеркивала КПГ, указывая в резолюции своего политбюро ЦК от 4 июня 1930 г. на открытое вступление фашизма на путь антисоветской интервенции как на характерную черту становления господства реакционных сил германского финансового капитала [44].

С установлением фашистской диктатуры германский империализм вступил в период непосредственной подготовки новой попытки завоевать мировое господство. Разработанная нацистской партией программа, с ее неограниченными экспансионистскими требованиями, экстремистской, антикоммунистической и шовинистической идеологией и жестоким террором, соответствовала целям реакционной группировки германского финансового капитала. Установление фашистской диктатуры означало на деле приход к власти тех сил, интересы которых выражала нацистская клика.

В рамках начавшейся форсированной и всесторонней подготовки к войне нападение на Советский Союз стало имманентным, все более определяющим фактором политики Германии, обусловленной быстрым ростом ее военного и военно-промышленного потенциала. Параллельно с жестоким подавлением КПГ и других прогрессивных сил внутри страны антикоммунизм был перенесен за пределы страны и возведен в ранг государственной доктрины.

На этой основе фашистский режим нашел благосклонность и поддержку в первую очередь ведущих группировок международного финансового капитала. Стремясь направить агрессивные притязания германского империализма против Советского Союза и превратить фашистскую Германию в острие своих антисоветских планов, западные империалистические державы закрывали глаза на ее далеко идущие военные приготовления. Своей политикой умиротворения они поддерживали ее первые шаги к насильственной экспансии на Восток и срывали в предвоенные годы все усилия Советского Союза в вопросе создания коллективной системы европейской безопасности.

Однако и правящие круги Германии не имели намерения ограничиться ролью ударного отряда империализма против социализма. В их экспансионистской программе наряду с антисоветской направленностью сказались последствия конфликтов, вызванных растущими противоречиями внутри империалистической системы. Они связывали поэтому общую для всех империалистических сил цель со своими всеобъемлющими планами передела соотношения сил и сфер влияния в мире.

Конечно, немецкий империализм в 1933 г. не был в состоянии немедленно начать войну. Сначала речь шла о том, чтобы добиться укрепления фашистской диктатуры внутри страны и с помощью проводимого в огромных масштабах вооружения создать предпосылки для внешней агрессии. Сообразно этому господствующие круги Германии выступили сначала с «умеренной» программой.

Их первоначальная внешнеполитическая тактика в основе своей выражена в заявлении имперского министра иностранных дел Нейрата на заседании правительства 7 апреля 1933 г. о том, что «следует до тех пор избегать внешнеполитических конфликтов, пока мы полностью не окрепнем».

В соответствии с этой тактикой фашистская Германия стремилась к тому, чтобы перед лицом общественности маскировать свои агрессивные планы миролюбивыми заверениями. Это относилось также и к Советскому Союзу, о котором Гитлер заявил в своей речи в рейхстаге 23 марта: «Мы хотим поддерживать дружественные, взаимовыгодные для обеих сторон отношения» [45]. Подобные заявления находились, однако, в резком противоречии с подлинными намерениями в отношении СССР. Гитлер и другие руководящие деятели нацистской партии, исходя из целей войны, которую вел немецкий империализм в 1914–1919 гг, на Востоке, уже задолго до агрессии в своих указаниях и внутренних документах составили колонизаторскую программу для народов Восточной Европы и специально для Советского Союза.

В своей речи в клубе промышленников в Дюссельдорфе 12 января 1932 г. Гитлер выдвинул тезис о крестовом походе против большевизма, который нашел полное одобрение и поддержку со стороны руководящих кругов немецкого монополистического капитала. С таким же удовлетворением поддержали руководящие немецкие военные круги в начале февраля 1933 г. и требование о создании сильного вермахта, чтобы с его помощью завоевать и ненасильственно «германизировать» новое «жизненное пространство» на Востоке.

В проекте четырехлетней программы всесторонней военной подготовки Германии, составленном фашистским руководством совместно с хозяевами монополий и военными лидерами, антисоветская направленность занимала решающее место. Меморандум Гитлера в августе 1936 г. к четырехлетнему плану исходил из того, что военное столкновение с Советским Союзом неизбежно. Содержавшиеся в нем требования не в последней степени обосновывались ссылкой на ожидаемое в предстоявшем десятилетии быстрое развитие военного потенциала Советского Союза. Более того, в меморандуме утверждалось, что только Германия, Италия и Япония способны вести многообещающую, перспективную борьбу против Советского Союза. Это был явный намек на антисоветский характер созданного несколько позже фашистского блока. Советский Союз задолго до фактического нападения на него рассматривался в качестве противника. Это имело место в директиве по общей военной подготовке вермахта в 1937–1938 гг. и в изучении и разработке так называемой «зеленой операции» (агрессия против Чехословакии), в которой учитывался возможный военный конфликт с СССР [46]. В организационных указаниях Генерального штаба ВВС от 2 мая 1938 г. в качестве главного противника наряду с Англией и Францией назывался Советский Союз [47]. Сообразно этому непрерывно нарастали масштабы военного шпионажа против СССР.