Пуля калибра 7,92 - Сергей Михеенков Страница 11
Пуля калибра 7,92 - Сергей Михеенков читать онлайн бесплатно
Пуля на долю мгновения зависла над бруствером, будто выбирая, кого избавить от работы, которая неожиданно выпала на долю этих двоих в угловатых стальных шлемах вермахта с серебристым орлом на боку. Она выбрала и скользнула впритирку с козырьком одного из стальных шлемов.
Унтер-фельдфебель Штарфе не почувствовал ни боли, ни сожаления по поводу того, что его война на Восточном фронте закончилась так неожиданно. Фузилёр Бальк всё время внимательно следил за тем, чтобы лента шла ровно. Патроны скользили с его ладони в приёмник, и стремительная, почти непрерывная трасса уходила в сторону нейтральной полосы, где в панике копошились застигнутые врасплох русские. Судя по камуфляжным накидкам и капюшонам иванов, Штарфе прихватил их разведку. Гильзы, словно ненужная полова, со звоном вылетали вправо. Всё шло как надо. Schpandeu работал за целую роту. Балька это восхищало. И он не заметил, что произошло с его первым номером. Тот, словно ослепнув, вдруг начал задирать трассу вверх, а потом уткнулся стальным шлемом в дырчатый кожух пулемёта и затих. Замолчал и Schpandeu. Шлем унтер-фельдфебеля Штарфе на затылке зиял пробоиной, куда можно было просунуть палец. Отверстие на выходе было огромным, как от крупнокалиберной пули. А по шее убитого вниз выползала бурая масса, совсем не похожая на кровь.
– Штарфе? Что с ним? Убит? – Голос командира роты гауптмана Фитца привёл фузилёра Балька в себя.
Старик стоял рядом и внимательно разглядывал затылок Штарфе.
– Убит, герр гауптман.
– Умеешь стрелять? – Гауптман Фитц указал на пулемёт.
– Так точно, герр гауптман.
– Быстро! В сторону! Бери его за ноги!
Они оттащили в угол окопа тело унтер-фельдфебеля Штарфе. Странно выглядел мёртвый первый номер. Унтер-фельдфебель Штарфе сам всегда помогал всем. Даже там, где могли обойтись без него. Такой он был человек. Вернее, солдат. На таких и держался вермахт и все приказы фюрера и генералов. Подгонял ленивых. А теперь, в одно мгновение, он превратился в рыхлое тело, которое даже у пулемёта стало вдруг ненужной обузой.
– К пулемёту! – скомандовал ротный и кинулся к патронным коробкам. – Я у тебя буду вторым номером! Огонь, шютце Бальк! Огонь! Море огня, сынок!
…Пуля, легко проломившись сквозь каску унтер-фельдфебеля Штарфе, вырвалась на простор, описала дугу, порыскала вдоль опушки, освещённой немецкими «фонарями», увидела, как один из стрелков вылез на бруствер и слишком высоко задрал голову, пытаясь получше рассмотреть, что же там происходит у соседей. Она ударила его в грудь и вышла под лопаткой, перебила кольцо портупеи и полетела дальше. Ей вдруг тоже захотелось посмотреть, что же происходит там, куда пристально смотрела вся рота и куда стрелял второй взвод. Пуля снова прижалась к земле и помчалась к проволочным заграждениям. Пронеслась над воронкой, из которой стрелял молодой солдат в камуфляже разведчика. Она даже не оглянулась на него. Туда, где больше людей! Она пробила плечо бегущего со стороны русской траншеи, тут же вонзилась в переносицу другого. Развернулась, ударила ещё одного. Скользнула над пилоткой младшего лейтенанта. Где-то она его уже видела. Где-нибудь в поле. Обычное русское лицо. Таких много в рядах наступающих с востока. Пуля пронзила тела ещё нескольких русских солдат и снова вернулась к траншее на противоположной стороне. Там увидела бегущих к проволочным заграждениям солдат в серо-зелёных френчах…
Утром, на рассвете, когда рота, поделив остатки спирта, изготовилась к тому, чтобы по команде капитана Солодовникова и взводных выскочить на бруствер и попытать счастья на нейтральной полосе, а потом, если повезёт, и в немецких окопах, поступил приказ об отмене атаки.
В первый взвод пришёл посыльной, разыскал Воронцова и передал приказ ротного срочно прибыть к нему на НП. Воронцов и сам собирался идти к Солодовникову, чтобы получить разрешение на похороны убитых ночью.
Убитых было семеро. Два казаха, танкист, бывший повар из полковой роты связи и трое уголовников, прибывших из московской пересыльной тюрьмы с отсрочкой приговора. Все из последнего пополнения. Воронцов даже не успел запомнить ни их лиц, ни фамилий.
На фронте нельзя привыкать ни к чему. Даже к оружию. Сегодня оно у тебя одно, завтра другое. А уж к людям лучше не привыкать, тем более к подчинённым, за кого несёшь ответственность.
На НП собрались все командиры взводов. Ротный окинул их взглядом, поставил задачу: день стоим в обороне, вечером, как только стемнеет, придёт смена; отходить в тыл четырьмя потоками, там, в лесу, построиться повзводно и – до пункта назначения, о котором будет сообщено на марше дополнительно. Потом вдруг сказал:
– Младший лейтенант Воронцов, у тебя фляжка с собой?
– Так точно, – ответил Воронцов.
– А что в ней? Вода или что-нибудь неуставное?
– Вода, товарищ капитан. Свежая. Ночью бойцы из родника принесли.
– Так, о роднике. – Ротный снова нахмурился. – Всем зарубить себе на носу: категорически запрещаю ходить туда днём и в любое светлое время суток. Там работает снайпер. Нелюбин, это твой участок?
– Так точно, мой. За два дня – двое убитых, трое раненых.
– Слышали? Так он нам половину роты выбьет. Без боя. – И без всякого перехода: – А тебе, Воронцов, выражаю благодарность за ночной бой и поздравляю с присвоением очередного воинского звания – лейтенант! За что и выпить положено. А у тебя во фляжке – вода. Ухвати тебя за душу!
В землянке на мгновение воцарилась тишина. И только ротный, довольный тем, какой эффект произвела его короткая и внезапная речь, поскрипывал новенькими сапогами и выжидающе смотрел на лейтенантов.
– Да ради такого случая и покрепче что-нибудь найдётся! – тут же зашумели лейтенанты.
Нелюбин, получивший вторую звёздочку на погоны ещё в мае, первым обнял Воронцова. Капитан Солодовников подождал, когда наполнят стаканы, опустил в один из них зелёные лейтенантские звёздочки полевых погон, достал бумаги, прочитал одну из них – выписку из приказа о присвоении очередного воинского звания. Потом прочитал ещё две – о награждении младшего лейтенанта Воронцова сразу двумя боевыми наградами. Воронцов слушал слова ротного и в голове у него всё начало путаться. Ему вдруг показалось, что его разыгрывают, что сейчас все рассмеются и начнут хлопать по плечу, как распоследнего ваньку… Видимо, ротному просто захотелось найти повод выпить со своими лейтенантами, пока позволяют обстоятельства. Приказ о присвоении звания лейтенанта, может, и правда, а всё остальное… Хотя Воронцов знал, что наградной лист на него в штаб дивизии ушёл давно. Но все уже получили свои медали, кто «За отвагу», кто «За боевые заслуги», а его документы где-то застряли. Ротный написал представление после первого же боя, когда его третий взвод, сформированный из бывших власовцев, отличился во время атаки на Зайцеву гору, когда они сожгли танк и отбили три контратаки.
Капитан Солодовников вытащил из стола две коробочки. В одной лежала новенькая медаль «За отвагу», в другой такой же опрятный, отсвечивающий глянцем рубиновой эмали орден Красной Звезды. Взял обе награды, опустил их в наполненный стакан и протянул Воронцову. И только когда Воронцов выпил водку и обступившие его товарищи схватили его за плечи, за голову и начали вытряхивать в рот всё, что ещё оставалось в стакане, вот тогда он понял, что наконец наступил тот день, когда он, Санька Воронцов, стал не просто офицером Красной Армии, а получил очередное воинское звание, что родина его не забыла и что настоящими боевыми наградами, имеющими соответствующие номерные знаки и удостоверения со всеми печатями и подписями, отмечены не только его личная храбрость, но и умение управлять вверенным ему подразделением в условиях боя. Нет, не забыла Родина его солдатскую работу.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments