Привилегия десанта - Владимир Осипенко Страница 11

На следующий день — предпрыжковая подготовка. Два часа. Воздушно-десантный комплекс вмещает роту, в лучшем случае — две. Надо успеть до обеда. Наша очередь до завтрака с 6.00. Чтобы занятия начались в 6.00, вставать надо в 5.00. Погода не меняется. Только мороз усилился. Из тёплой казармы ныряем в морозную и ветреную ночь. Благо там не надо никого ждать и через два часа разгорячённые и красные возвращаемся в казарму.

В 9.00 полк на плацу. Все, до последнего свинаря. Начинается разбор, кто на прыжки, кто в наряд-караул, кто куда. Потом построение по-корабельно. Разбирались недолго, часов шесть, как раз до обеда. У НШ полка подполковника Романенко особо не попрыгаешь. Стоим и ждём. За наглость считается поднятый воротник куртки. Про мороз забыли, дал бы только перерыв до горшка добежать.

После обеда погрузка парашютов и выдвижение на железнодорожную станцию. Это на автомобиле Литву из конца в конец можно за три часа проехать, а на дизеле — местном аналоге электрички — мы до Кедайняя восемь часов пилили… Приехали как раз к 3 часам ночи. Выгрузили в чистом поле. Может, оно было и не совсем чистое, но во мраке ночи, снежной буре всё равно кроме спины впереди идущего ничего не было видно. Куда-то идём. В валенках и под десантурой всё взопрело. Через два часа объявили «привал» и, как бы вдогонку «завтрак». Вспоминаем, что в РД у нас по сухому пайку. Сошли с дороги, повалились в снег. Через 15 минут уже горел костерок, прикрываемый нашими телами, а среди разгорающихся щепок стояли 14 банок каши, со всего взвода по одной, в двух подкотельниках топился снег для чая. Бойцы где-то откопали фанерку, и я расположился на ней в готовности к перекусу. Появилось даже ощущение комфорта. Однако не долго музыка играла. Мы даже не успели открыть банки, как прозвучала команда «Строиться»! Обжигаясь, побросали банки в рюкзаки, вылили тёплую воду из подкотельников и пошагали дальше. Ещё через час вышли к аэродрому.

Разгрузка парашютов, проверка «в козлах», одевание, подгонка, построение и вот третий час буквой «зю» мы стоим под крыльями ИЛ-76 на диком ветру и морозе под 20. То, что когда-то взопрело, сейчас замёрзло и закорузло, затянутые подвесной системой конечности затекли и онемели, сопли примерзли к подбородку. Состояние амнезии. Мысль одна, скорее бы эти сталинские соколы запустили нас во внутрь самолёта. Прячась за спины друг друга, как пингвины в Антарктиде, засыпаем стоя.

Светает. Стали различимы силуэты других самолётов. Как будто из другого мира вдруг выныривает автобус и тормозит у нашего борта. В фуражках (!), ботиночках и брюках «об землю» из автобуса вышла пара лётчиков. От этих рафинированных военных интеллигентов пахло теплом, уютом и свежевыпитым кофе. Ёжась на ветру, один обращаясь к другому, но, говоря явно для нас, заметил:

— Какой идиот выдумал в такую погоду прыгать?

В голове мёрзлыми брызлами шевельнулась мысль:

— Кажется, эти суки не собираются запускать нас во внутрь.

Смекалка не подвела… Они даже сами не стали подниматься на борт. Сели в автобус и укатили. А с ними и последняя надежда на то, что ветер стихнет, установится погода, и мы прыгнем. Кто-то всесильный нажал на кнопку «Стоп», а потом закрутил всё назад: «Снять парашюты», «Погрузить в машины», «На станцию шагом марш»!

В дизеле, где не дуло и температура была плюсовая, через тридцать секунд стоял такой храп, что не слышно было перестука колёс. Амбре тоже не парфюмерного салона, но волновало это разве что местных железнодорожников. Вцепившись двумя руками в автоматы, бойцы спали в самых немыслимых позах.

Через день всё по-новому. Предпрыжковая, построение по-корабельно, дизель, аэродром. Погода та же. Результат тоже…

С третьего захода попали на борт ИЛ-76. Про себя решили: «Выйдем только на высоте не менее 600 метров. Не будет погоды, здесь подождём»! Вообще-то летунам параллельно, что возить, дрова или нас, но дрова никогда в жизни не смогут так заср…ть борт, как это могут сделать выспавшиеся десантники. Поэтому, наконец-то, наши цели совпали. «Пернатые» засуетились. Запели турбины, закрыли рампу, вырулили и….побежали. Толком заснуть не успели, как завыла сирена и рампу опять открыли.

Прыжок, безусловно, эмоции. Страх, восторг, острота ощущений, но самое главное: облегчение — наконец-то!!! Ещё только отделился, ещё и купола над головой нет, но прыжок уже есть! Всё, что было сделано, не зря! Про себя уже отметил — …47ой. «501…, 502…, 503… Кольцо… Есть купол»! Всё это на автомате, почти инстинктивно.

Смотрю вниз, кругом девственная белизна. Сиротливо к краю площадки прижался сборный пункт. Сколько могу, тяну к нему. Линия горизонта размыта. «Ловить» землю бесполезно. Плюхаюсь в сугроб по пояс. Купол, как пробку из бутылки, легко выдернул меня, и потащил. Пытаюсь забежать, не тут то было! Подтаскиваю парашют за нижние стропы, собираю в сумку. Закидываю на спину и вперёд на сборный пункт. Снег плотный, но наст не держит. Каждый шаг делаю по разделениям: вытаскиваю ногу, задираю до уровня пояса, ставлю, переношу центр тяжести на неё, приподнимаюсь, вытаскиваю другую ногу, проваливаюсь… Двадцатикилограммовый купол в сумке за спиной устойчивости явно не добавляет. Пройти надо 2–4 км, кому как повезёт. Вокруг изображают аистов на болоте мои разведчики, те, кому снег по пояс. Те, кому по грудь изображают ледоколы, прорубающие грудью же вековые торосы во льдах Арктики. Купол в сумке тащат за собой, как буксир на тросу. Через 100 метров, не смотря на мороз, мокрый как мышь. Снег в валенках, за пазухой, в карманах — везде! Где-то на горизонте маячит флаг сборного пункта. Ещё через 200 метров хочется упасть и умереть. Падаю на спину и смотрю, как очередной борт выпускает из своего чрева полсотни однополчан. Слышу, как они орут и радуются в воздухе. Ещё не знают, дурачки, что их ждёт внизу. Эта мысль как-то взбодрила меня. Ничего так не радует нашего человека, как новость, что у соседа корова сдохла. Мелочь, а приятно. Так, обретя душевный покой, встал и «рванул» дальше.

На сборный пункт прибыл часа через полтора, но всё равно одним из первых. Руководитель прыжков подполковник Тюрин что-то не к добру очень обрадовался моему появлению. Оказывается, эти «пернатые» таки развесили один корабль по соснам на краю площадки приземления и теперь все мобилизуются для снятия десантников с деревьев. Без купола, да на лыжах, легко! Надо было видеть глаза тех, кто всё ещё пробивался к сборному пункту, когда я с парой разведчиков легко и, как мне казалось, очень красиво катились в противоположную сторону. Первую «тушку на верёвочках» обнаружили на высоте метров пяти. Боец не мычал и не телился. Просто тихо висел и замерзал.

— Алё, гвардия! Живой?

— Так точно!

— А чё торчишь, как груша, сам не можешь спуститься?

— Не получается…

— Ща сделаем. Рви кольцо запаски! Отдай стропы!

А дальше не по учебнику мы ухватились за купол запасного и, действительно, как грушу стрясли бедолагу с сосны. Он ухнулся в снег, за ним пара сломанных нами веток. Тут главное не попасть под обвешанное разным железом стокилограммовое тельце.

— Цел? Сборный пункт по нашему следу, понял? Ну, давай, родной, теперь сам.