Дочь вампира - Михаил Ладыгин Страница 9

Перед распахнутыми дверями церкви стояла девушка, чей вид никак не соответствовал моим представлениям о туземцах Болотова. Она показалась мне весьма хорошенькой. Иссиня-чёрные волосы обрамляли миленькое личико с серыми глазами и пухлыми детскими губами. Сиявшая на этом лице улыбка выглядела абсолютно неотразимой благодаря двум восхитительным ямочкам на щеках. Изящная длинноногая фигурка была облачена в фирменные джинсы и блузку из «мокрого шёлка». Даже беглого взгляда на это создание мне хватило, чтобы убедиться в его не местном происхождении. Но что она делала в этом селе?

— Здравствуйте, — низкий грудной голос красавицы вывел меня из мгновенного оцепенения, — Вы — священник?

— О, нет, мадемуазель! — галантно отозвался я. — Я его чрезвычайный, но не полномочный представитель в этом приходе. В сан не посвящён, подрясником не жалован, в вере не крепок, хотя крещён и держусь православия.

— В церковь зайти можно? — поинтересовалась девушка.

— Сделайте любезность.

— Кому?

У юного создания имелся острый язычок. Тем лучше. Терпеть не могу людей с атрофированным чувством юмора.

Не дождавшись моего ответа на язвительный вопрос, девушка сдёрнула с шеи косынку, чтобы покрыть ею голову. Старательно убрав волосы, она вошла под своды храма. Сжигаемый любопытством, я последовал за ней, но вынужден был сразу же остановиться, поскольку, едва переступив порог, она опустилась на колени и истово перекрестилась. Затем она замерла, полностью отрешившись от всего, что находилось за её спиной (а там, между прочим, стоял я). Она молилась, а я ждал с идиотским видом, размышляя, следует ли мне пойти погулять или продолжать блюсти сохранность неосторожно открытого для посетителей храма.

Наконец она поднялась, взяла одну из оставленных мною свечей и поставила её перед небольшой иконой святого Владимира. Перекрестившись, она вышла, небрежно поинтересовавшись:

— Деньги за свечку вам отдать или в церкви оставить?

— Оставьте их себе, — сердито буркнул я, — отец Никодим расплатится.

Только теперь она соизволила почтить меня своим вниманием. Разглядывала она меня долго и неодобрительно.

— Кто вы такой? — наконец спросила она довольно бесцеремонно.

Вот тут-то моё терпение лопнуло.

— Послушайте, милочка, — начал я противным назидательным тоном, которому научился у одного древнего алкаша, бывшего когда-то надзирателем в женской гимназии, — вы дурно воспитаны. Я вам в отцы гожусь, а вы со мной разговариваете, как с приятелем на дискотеке. Я здесь, возможно, по служебной надобности, а вот вы являетесь невесть откуда и требуете у меня отчёта. По какому, собственно, праву, позвольте спросить?

В ответ на мой спич девица разразилась самым что ни на есть искренним смехом, а отсмеявшись, протянула мне узкую ладошку.

— Меня зовут Настя.

— Алексей.

— А по отчеству? — девушка лукаво улыбнулась, и её ямочки вновь вывели меня из равновесия.

— Вот оно, вечное напоминание о возрасте, о годах безвозвратно утраченной молодости и неотразимости, — запричитал я с тайной надеждой удержать на щеках ямочки как можно дольше.

Но она вдруг приняла крайне серьёзный вид.

— При чём здесь возраст? Я поинтересовалась вашим отчеством, поскольку вы здесь по «служебной надобности», а также, судя по всему, очень обидчивы.

Да, у Насти язычок оказался подвешенным просто замечательно.

— Алексей Станиславович, — чопорно представился я и даже попытался щёлкнуть каблуками кроссовок.

— Спрашивать о вашей «служебной надобности», конечно же, неуместно? — и она так же бесцеремонно, как Мотрин, ткнула пальчиком мне подмышку, где находилась кобура с «магнумом».

— Отчего же, отчего же, — залебезил я, одновременно запирая дверь, чтобы не дать возможности моей новой знакомой исчезнуть прежде, чем я справлюсь с замком, — я, извольте видеть, агент нескольких секретных служб и по поручению Интерпола расследую похищение подвязки герцогини Мантуанской из Сандуновских бань в Москве (очень запутанное дело)…

— Следы которого привели вас в Болотово, — тут ямочки опять появились на щеках Насти, и она от души расхохоталась. — А может быть, вы просто из новоявленных бизнесменов, которые шастают по медвежьим углам Святой Руси, собирая иконки, чтобы потом обменять их на «гнилом Западе» на «зелень»?

— Ах, от вас невозможно ничего скрыть: вы меня раскололи. Но я не просто коммивояжер, я — гангстер, крёстный отец Сандуновской мафии…