Большая книга ужасов – 81 - Мария Некрасова Страница 9

Суббота тянулась и тянулась. Я переделала все уроки, вылизала всю квартиру, дочитала книжку, хоть это и было труднее всего. После минувшей ночи легкое чтиво про вампиров и оборотней не лезло в голову. У деда хорошая библиотека: все, что касается нас, уродов, там собрано в полной мере и без выдумок. Надеюсь. Кто эти мифы проверял, когда они там писались? Но пока еще книги меня не подводили, только тяжело это: переходить от практики к теории и обратно. Особенно обратно.

* * *

Ближе к вечеру от нечего делать я уселась на свой кухонный стол и позвала Антенну. Я уже не искала в эфире зеленую тетрадь, я ведь знаю имя. Зная имя, можно дозваться и так. Этот, похоже, сильный, у него уже раз получилось мне ответить. Может быть, и сейчас…

Если сумеет, то у меня появится кто-то вроде френда в «Фейсбуке»: я знаю о нем уже больше, чем некоторые реальные знакомые, но ни разу не видела живьем. А если бы увидела – не узнала бы, потому что у него котики на аватарке. Шучу. Нет там никаких аватарок. Но о внешности Антенны я только и знаю, что он пожилой, носит очки и, скорее всего, мужчина. Последнее не факт: Антенна такое прозвище – всем подходит.

Вдох, раз-два, выдох.

– Привет, Антенна.

– Как ты сегодня?

Ой! Я надеялась, что он ответит, но не думала, что так четко и сразу. Слова звучали в голове звонко, с эхом, почти как дедовы приказы. Будто мы знакомы тысячу лет. И две тысячи лет так болтаем.

– Ничего себе!

– Нравится? Я еще вышивать могу…

– Не надо! Я просто поболтать хотела…

– Скучно стало?

– Ага.

– Тогда смотри.

Прямо надо мной вспорхнула стайка мелких птиц, и глазам стало больно от солнца и зелени.

Лес. Лесное озеро. Раннее летнее утро, наверное прохладно, но я не чувствую, это же воспоминание. Я, то есть Антенна, еще с нормальным зрением или в новых очках, не поняла. Я вижу каждую прожилку на листьях, солнечные блики на воде и круги-круги тут и там – рыбка плещется. Вот сейчас мы ее…

Со мной девушка, очень похожая на Кильку, но взрослее и красивее.

– Сестра.

Она показывает мне, как насаживать червя. У нее длинные пальцы с остриженными ногтями, сильно испачканные свеклой. Червяк извивается в них и плюется перемолотой землей, но вторая рука с крючком проворнее: раз-два – готово. Я очень близко это вижу: сестра стоит в полный рост, я чуть выше ее пояса, и ее согнутые руки у меня на уровне глаз.

– Сможешь повторить?

Я радостно хватаюсь за крючок – и вгоняю его себе в палец!

Реву. Гнусаво, в голос, как маленькие дети, да я вроде такой и есть. Сестра меня утешает, а ведь мне не больно. Просто я боюсь крови. Сестра это знает.

– Смотри, нет ничего, только чуть кожицу распорол.

Я мгновенно умолкаю и начинаю мучить червя. У него почему-то совсем не идет кровь, и я насаживаю его, хоть и с десятой попытки. Мы забрасываем удочки и смотрим на самодельные поплавки из пробки и палочек. Уже через минуту я вытаскиваю из воды маленького окуня.

Он так лупит хвостом, что я боюсь его хватать. Сестра приходит на помощь. Она не смеется надо мной вслух, но я вижу в уголках ее глаз веселые складочки. Мне обидно на какую-то секунду, но потом окунек оказывается в ведре, и меня распирает гордость: я сам поймал!

Картинка медленно свернулась, и эти несколько секунд я была счастлива, как тот пацан на рыбалке.

– Она жива?

– Сестра-то? Не знаю, давно не виделись.

Ну да, я свою тоже давно не видела.

– Почему?

Передо мной вспыхнула новая картинка, и я отшатнулась, едва не потеряв связь. Фильм длился лишь пару секунд, но мне хватило, чтобы начисто сбить дыхание и разогнать пульс до двухсот ударов в минуту.

Там был гараж. Просто гараж: стена, увешанная инструментами, и детская алюминиевая ванночка, неизвестно зачем. Но смотреть было отчего-то невыносимо. Я не выдержала и распахнула глаза.

– Извини, случайно выскочило. Нельзя мне, старому, на ночь смотреть ужастики.

Ужастики… Сердце колотилось так, что уши закладывало. Спокойно, Тварь!

Вдох, раз-два, выдох…

…Антенна все еще висел на связи каким-то мистическим образом – значит, он очень сильный.

– Фигня!.. Ты не видел, что с нами преподы делают.

– Смешно. Мне-то ты можешь сказать, что испугалась.

– Зачем, когда ты и так знаешь? Пока, Антенна!

Он отключился, а я еще несколько минут приходила в себя.

* * *

Когда я пришла в себя, за окном уже стемнело, а у меня появилась идея:

– Дед! А в лесу сейчас очень противно и сыро? Где-нибудь на юге области, может, еще можно жить?

– С чего это тебя туда потянуло?

– Так… Я у тетки всегда в лесу спасалась. Деревья, прохлада, людей нет…

– А почему конкретно на юге?

Да потому что оттуда тянуло Падалью! Хоть дед мне и не поверил. Или поверил, но зачем-то сделал вид, что нет. В общем, точно не поедет, если уговаривать. Опять надо хитрить! Даже с дедом.

Плохо быть уродом, но это затягивает. Чтобы не попасть в зоопарк или лабораторию, мне пришлось много читать, освоить психологию, гипноз, самоконтроль. А как безупречно я умножаю в уме трехзначные числа! В нужный момент это успокаивает: заставляет думать, а не психовать. А таких моментов у меня случается по пять штук в день. И по сто раз в день приходится врать, хитрить, манипулировать. Тело урода обременяет, не оставляя времени на просто жизнь. Мне кажется, что если завтра случится чудесное превращение, я уже не смогу по-другому. Тварь внутри меня будет по-прежнему заставлять врать, манипулировать, скрывать эмоции. Я привыкла жить как урод. И, кажется, никогда не смогу стать человеком до конца.

– Не настаиваю на юге. Просто думаю, что там посуше.

– По Зелику скучаешь?

(Спасибо, дед, что позволил себя обхитрить. Да мне иногда кажется, что он специально играет со мной в поддавки. Чтобы веру в себя не теряла, ха-ха.)

– Есть немножко.

– Тогда надо выезжать уже сейчас. Эх, нет мне с тобой покоя!

Я даже изобразила виноватую улыбку прежде, чем метнуться складывать рюкзак. Вода, салфетки – смешно, но в жизни мифической Твари, в которую я сама не верю до конца, полно дурацких бытовых моментов. Если я буду всю ночь сайгачить по лесу, то очнусь грязная с головы до ног. Сухой шампунь, тонна салфеток, чистая одежда, себе и деду, газировки и пожевать чего, потому что голод с утра нападает волчий (не хочу терпеть до придорожной кафешки). Мне самой это кажется глупым, но не настолько, чтобы возвращаться домой грязной и голодной.