Гниль и руины - Джонатан Мэйберри Страница 9

Том и Бенни вышли из дома на рассвете и направились к юго-восточным воротам. Охранник заставил Тома подписать обычную бумагу, которая освобождала город и охранников от всякой ответственности, если при вступлении на территорию «Руин» что-то пойдет не так. Том прикупил десяток пузырьков с кадаверином, которым они сбрызнули одежду, и банку с мятным гелем, который они нанесли над верхней губой, чтобы убить естественный запах.

— Это все остановит зомов?

— Их ничто не остановит, — сказал Том. — Но это их сдерживает, многие из них мешкают перед укусом. А некоторых и вовсе отпугивает. Благодаря этому появляется преимущество и немного свободы для маневра, но не думай, что можешь без риска пройти сквозь толпу.

— Приободрил, — произнес тихонько Бенни.

Они подготовились к долгой прогулке. Том дал Бенни указание надеть хорошие походные ботинки, джинсы, прочную футболку и шляпу, чтобы на солнце не вскипели мозги.

— Если это уже не случилось, — сказал Том.

Когда Том не смотрел, Бенни показал непристойный жест рукой.

Несмотря на жару, старший брат надел легкую куртку со множеством карманов. Его узкую талию обхватывал старый армейский пояс с пистолетом в потертой кожаной кобуре.

Бенни пока не разрешалось владеть оружием.

— Когда-нибудь, — сказал Том и добавил: — Возможно.

— В школе нас обучали обращаться с оружием, — запротестовал Бенни.

— Ты научился этому не у меня, — поставил точку Том.

Последним Том пристегнул меч. Бенни с интересом наблюдал, как брат перекидывает по диагонали, от левого плеча к правому бедру, длинную лямку. Рукоять выступала над плечом, чтобы в любой момент дотянуться до меча и быстро нанести удар правой рукой.

Холодное оружие оказалось катаной, японским длинным мечом, с которым, насколько себя помнил Бенни, каждый день тренировался Том. И Бенни считал его крутым оружием. Мама Бенни, мачеха Тома, была ирландкой, а папа — японцем. Том однажды сказал, что семья Имура происходит из самурайской древней Японии. И показал Бенни иллюстрированные книги с изображением свирепых японцев в доспехах.

Самураи.

— Ты самурай? — спросил Бенни в девять лет.

— Самураев больше нет, — ответил Том, но даже тогда Бенни посчитал, что Том произнес это со странным выражением лица. Словно по этой теме есть, что рассказать, но он не хочет делиться этим прямо сейчас. После этого Бенни еще пару раз поднимал этот вопрос, но ответ никак не менялся.

Тем не менее Том чертовски хорошо обращался с мечом. Мог наносить удары молниеносно, и однажды Бенни увидел, как брат, считая, что его никто не видит, исполнил один трюк. Подкинул в воздух горсть виноградин, достал меч и разрубил их пополам прежде, чем они упали на траву. Движение лезвия было неразличимо. Позже, когда Том ушел в магазин, Бенни подсчитал виноградины. Том подбросил шесть штук и промазал лишь по одной. Как мило.

Естественно, Бенни охотнее согласился бы съесть раскрошенное стекло, чем признаться, что Том произвел на него впечатление.

— Зачем ты его берешь? — спросил он, когда Том поправил лямку.

— Он бесшумный, — ответил Том.

Бенни понимал. Шум привлекал зомов. Меч был тише пистолета, но при этом с ним необходимо было подбираться ближе. А Бенни не считал это хорошей идеей. Он озвучил это, и Том просто пожал плечами.

— Тогда зачем пистолет? — отметив Бенни.

— Потому что иногда тишина не играет роли. — Том похлопал по карманам, быстро проверив наличие всего необходимого. — Так, — сказал он, — идем. Мы тратим время впустую.

Том дал денег обходящим забор, чтобы они стучали в барабаны на протяжении полукилометра на север, и, как только звук привлек блуждающих зомов, Том и Бенни выскользнули в «Гниль и руины» и направились к границе леса.

Чонг помахал им с угловой башни.

— Первый километр мы должны двигаться быстро, — сказал Том и перешел на бег трусцой, чтобы они покинули зону до того, пока их учуят.

За ними потопало несколько зомби, но обходящие снова забарабанили, и зомы повернулись на шум, потому что могли реагировать только на что-то одно. Братья Имура растворились в тени деревьев.

Когда они, наконец, замедлились, Бенни весь вспотел. Денек обещал быть знойным. В воздухе летали комары и мухи, а в деревьях щебетали птицы. Высоко зависшее над головами солнце напоминало белую дыру.

— Нас не преследуют, — сказал Том.

— А кто говорил, что преследуют?

— С тех пор, как мы вышли из города, ты все время смотришь на забор.

— Нет, не смотрю.

— Или проверяешь, видели ли твои друзья, что ты вышел? Я имею в виду кого-то кроме Чонга. Может быть, одна рыжеволосая девушка?

Бенни уставился на него.

— Ты совершенно не в себе.

— Скажешь, что ничего не чувствуешь к Никс Райли?

— Конечно, не чувствую.

— Как насчет того, что я нашел листок бумаги, на котором, наверное, миллион раз написано ее имя?

— Это, наверное, Морги.

— Почерк твой.

— Тогда я, вероятно, тренировался в чистописании. Да что с тобой? Я же сказал, что ничего не чувствую к Никс. Отстань.

Том отвернулся, не сказав ни слова, но Бенни заметил его улыбку и следующие пару километров тихонько чертыхался.

— Как далеко мы идем? — спросил Бенни.