Красная луна - Бенджамин Перси Страница 82

Отряд съезжает с холма. Бронированные машины тащатся еле-еле, они защищены от мин, им не страшна засада, но Патрик-то едет в вездеходе. Механики хорошенько над ним потрудились и вставили специальные прочные стекла, но Гэмбл уже достаточно навидался обгоревших остовов. Самодельное взрывное устройство сминает металл, словно бумагу.

Он так долго просидел на огороженной забором базе, что изукрашенное снежными заносами поле, проплывающее за окном, кажется ему бесконечным. Вездеход сейчас словно бы оторвется от земли и улетит в космос. Но вот вокруг машины уже сомкнулся лес, неба почти не видно, лишь отдельные солнечные лучи отвесно падают вниз. И Патрику почему-то становится чуть спокойнее.

Они едут по долине, потом через город Хииси. Сначала за окном проплывают скромные квадратные домишки — район шахтеров и рыбаков, а затем они попадают в узкий лабиринт из полуразрушенных домов: высокие здания, низкие, целые и превратившиеся в груды щебня. Строения жмутся друг к другу, но кое-где зияют почерневшие, покрытые копотью дыры. Вот мотоцикл с шипастыми шинами. Вот несколько детишек, которые не машут солдатам. Вот едет на рынок ярко разукрашенный фургон.

Из окон домов за ними наблюдают местные жители. Патрик чувствует на себе их взгляды. В проемах мелькают тени. Окна в вездеходе постоянно запотевают, поэтому они держат их чуть приоткрытыми, и с улицы отчетливо доносятся вонь канализации и сладковатый запах гнили.

На краю городка — усеянное телами кладбище. Некоторые могилы с памятниками, некоторые — без. Трупы местами лежат непогребенные: их сваливают в заснеженные канавы, иногда прямо на землю, иногда придавливают камнями. Полуразложившиеся, почерневшие трупы. Пожелтевшие скелеты. По дороге трусит собака с бедренной костью в зубах. Временами местные жители роют свежие могилы в промерзшей земле, но им не под силу поспеть за смертью. Когда придет весна, когда станет тепло и пойдет дождь, мертвые начнут разлагаться, над кладбищем будут тучами виться мухи.

Патрик рассеянно смотрит в окно, он погружен в свои мысли. Никак не может выкинуть из головы отца и тот сарай, непонятные записи. И из-за этих мыслей Гэмбл почти совсем не нервничает, хотя и должен бы. Рядом сидит Тревор, от его волчьей шкуры несет мясом. Каждый раз, когда рыжий открывает рот, командир отряда велит ему заткнуться. Патрик ему за это благодарен.

Они выезжают из долины на север, сворачивают на восток между двумя холмами с плоскими вершинами. Дорога с каждой милей все хуже и хуже. Караван огибает фьорд, и над машинами какое-то время кружится, хлопая крыльями, стая чаек. Их визгливые голоса хорошо слышны даже сквозь шум двигателей. И вот машины уже в каньоне, вздымаются полосатые стены, впереди разворачивается узкий, вьющийся серпантином проход. Он приведет их в следующую долину, где и располагается злополучная застава.

Солнце прямо по курсу: зависло ровно над краем каньона. Слепящие лучи отражаются от белого снега. Патрик щурится, хотя на нем черные очки. На сетчатке отпечатывается пейзаж за окном: перед глазами сплошная белизна, все плывет и переливается, будто пролитое молоко.

Старший сержант Дэкер едет во главе колонны. Из передатчиков доносится его пронзительный голос:

— Замедляемся, впереди неладно.

Ущелье выводит их к большой прямоугольной площадке — примерно пятьсот метров в длину и около двухсот в ширину. Потом дорога снова сужается, но во время обвала ее засыпало камнями.

Тревор как раз хотел отпить из своей фляги, но вездеход резко тормозит, и все выплескивается прямо ему на грудь.

— Черт, вот уж не повезло, — ругается он, тщетно пытаясь отряхнуться.

Звякает стекло, и прямо в мокрое пятно на его форме впивается пуля. Голова Тревора дергается. Вместо глаза у него теперь дыра, из которой сочится кровь. Фляга падает на пол, и из нее с влажным бульканьем выливается содержимое. Солдата колотит, будто в эпилептическом припадке, а потом он, поникнув, опускает голову Патрику на плечо.

Гэмбл не знает, сколько прошло времени: может, несколько секунд, а может, минута. Его целиком поглотили странные ощущения: тяжелая голова Тревора на плече, теплая кровь, пропитавшая форму. Из транса его выводит взрыв. Лобовое стекло вездехода покрывается трещинами, а саму машину покачивает. В голове каравана поднимается черное облако дыма и закрывает солнце. Патрик хочет спросить у командира, что делать, и только тут понимает: в машине, кроме него, никого не осталось. Водительская и пассажирская дверцы распахнуты, снаружи грохочут выстрелы, кричат люди.

Гэмбл тянется к ручке, но тут через окно над его головой влетает еще одна пуля и попадает в соседнее сиденье. Значит, вездеход повернут так, что его сторона под огнем. Если выйти оттуда — мигом изрешетит. Еще одна пуля взвизгивает, срикошетив от дверцы. Патрик, чертыхаясь, пригибается и, прижав к груди автомат, перелезает через труп Тревора и буквально выпадает из вездехода, распластавшись на снегу.

— Боевой порядок! Боевой порядок! — вопит кто-то. — Две огневые группы вперед, одна назад!

Каким-то образом водители умудрились поставить машины в правильном порядке: бронемашины и вездеходы выстроились по диагонали, а не в ровную линию, которую так легко расстреливать.

Патрик выглядывает из-за колеса. Неподалеку стоит почерневший вездеход. Непонятно, ракетой его так или бомбой. На снегу, раскинув руки, неподвижно лежат три солдата, на ярко-белом фоне алеет кровь. Еще один солдат свисает с пулеметной турели бронемашины.

Ликаны заняли позицию против солнца. Патрик их не видит. Даже прикрыв глаза рукой, не может толком ничего разглядеть: только вспышки выстрелов, похожие на пятна. Вроде бы нападающие и сверху, и снизу: устроились на краю ущелья и спрятались под завалом из камней. Невозможно сосчитать, сколько их — дюжина или дюжина дюжин?

«Крыса в мешке, — думает Патрик. — Мы сейчас как крыса в мешке».

Где-то в передней части колонны Дэкер выходит из-под прикрытия бронемашины и выпускает ракету. Та с шипением, потрясая огненным хвостом, будто шутиха, летит вперед и ввысь и врезается в каменную стену.

От грохота закладывает уши. В ущелье вспыхивает огромный огненный шар. На ликанов сыплются обломки скалы. Гэмбл пытается вспомнить, чему их учили. Как вести огонь с земли, из-под прикрытия, лежа с упором. Как стрелять то быстро, то медленно, оценивать каждую очередь, вычислять, попал или промахнулся. Быстро обнаруживать цель, а если быстро обнаружить не удалось — систематически прощупывать территорию, использовать поиск в перекрываемых полосах, обстрел на пятьдесят метров, на сто, сто пятьдесят. Все эти сведения крутятся в голове, и несколько мгновений он совершенно не может двинуться с места.