Лето кошмаров - Роберт Лоуренс Стайн Страница 8

Дверь открылась, и в комнату вошел Майк. Бледный как смерть. Он по-прежнему поддерживал больную руку здоровой рукой, а глаза у него были испуганные.

— Мне сказали, что здесь нет врача, — тихо проговорил он.

Потом он увидел Ларри.

Ларри уже отсмеялся и теперь сидел у себя на постели. Майк подошел к нему.

— Ларри… моя рука. — Он вытянул руку вперед, чтобы Ларри было лучше видно. Рука была вся в крови.

Ларри сполз с кровати на пол.

— У меня где-то были бинты. — Он вытащил из-под кровати небольшой черный чемоданчик, открыл его и принялся перебирать содержимое.

Майк стоял рядом с ним, держа больную руку перед лицом. Кровь уже не сочилась, а просто лилась. Несколько капелек крови упали на пол.

— Мне сказали, что в лагере нет врача, — повторил Майк, словно в какой-то прострации,

Ларри покачал головой.

— Здесь у нас так: если с тобой что-то случится, ты должен сам о себе позаботиться, — сказал он очень серьезно.

— По-моему, рука опухает, — всхлипнул Майк.

Ларри вытащил из чемодана скатанный в трубочку бинт.

— Душевая на улице, сразу за корпусами. Как выходишь, налево и до конца. — Он закрыл чемодан и задвинул его обратно пол кровать. — Вымой руку холодной водой и перевяжи рану. И давай побыстрее. Скоро на ужин.

Майк крепко сжал бинт в здоровой руке и побежал в душевую.

— Да, кстати, — вдруг сказал Ларри, оглядывая комнату. — А как вы, ребята, расправились со змеями?

— Мы их вытащили на улицу в простыне. — Джей указал на меня. — Это Билли придумал

Ларри внимательно посмотрел на меня.

— Неплохо придумано, Билли, — заметил он уважительно. — Я смотрю, ты храбрый парень.

Я почему-то смутился:

— Это, наверное, у меня от родителей. Они оба ученые. Путешественники и исследователи. Они часто ездят в командировки в самые дикие края. Где вообще ничего нет. Никакой цивилизации.

— Ну, значит, тебе повезло, — сказал Ларри. — Наш лагерь — как раз то, что надо. Самый что ни на есть дикий край. И я вам сразу, скажу, ребята: вы здесь поосторожнее. — Он вдруг посерьезнел. — В нашем лагере нет никакого врача. Дядя Эл убежден, что мальчишки должны уметь за себя постоять. Так что нянчиться с вами никто не будет.

Сосиски, поджаренные на углях, обгорели дочерна. Но нам так хотелось есть, что мы их умяли за милую душу, да еще попросили добавки. Я лично сожрал три сосиски за пять минут. Никогда в жизни я не был таким голодным.

Лагерный костер разожгли у подножия холма — на поляне, выложенной по периметру большими круглыми камнями. Мы все расселись так, что склон холма, на котором стоял каменный корпус, остался у нас за спиной. Впереди была река, но ее не было видно за густыми деревьями.

Сквозь небольшие просветы между стволами я различал в темноте отблеск другого костра вдалеке, за рекой. В той стороне был девчоночий лагерь. Наверное, девочки тоже собрались сейчас у лагерного костра.

Я подумал о Дани и Дори.

Интересно, а здесь бывают какие-то общие костры, так чтобы и девочки собирались, и мальчики. Все вместе. Мне бы хотелось повидаться с Дани и Дори. Они мне понравились. Ничего так девчонки.

Настроение у всех ребят было приподнятым. Ужин вечером у костра — это действительно круто. Из всех собравшихся только Джей выразил неудовольствие по поводу подгоревших сосисок. И тем не менее он умял их штук шесть, не меньше.

Из-за перевязанной руки Майку было не очень удобно есть. Когда он уронил первую сосиску на траву, я думал, что он расплачется. Но потом он "разгулялся" и к концу ужина даже заулыбался. Рука у него немного распухла. Но он сказал, что она уже не болит. То есть немного побаливает, но не так сильно, как раньше.

Воспитатели сидели чуть в стороне от нас, Их было очень легко отличить. Они все были в одинаковых белых шортах и зеленых футболках с эмблемой лагеря. Их было немного: человек восемь — десять. Совсем молодые ребята лет шестнадцати-семнадцати. В отличие от нас, они не орали и не смеялись. Они просто молча сидели и ели. Я то и дело поглядывал на Ларри, но он даже ни разу не повернулся к нам,

"Странный он все-таки, Ларри, — подумал я. — Какой-то некомпанейский. То ли очень стеснительный, то ли просто не любит общаться со всякой мелюзгой вроде нас. Я совсем по-другому представлял себе воспитателя в летнем лагере…"

Так вот я и размышлял, но тут дядя Эл неожиданно встал и сделал нам знак, чтобы мы замолчали, потому что сейчас он будет говорить. Мы приумолкли и повернулись к нему, приготовившись слушать.

— Прежде всего, я хочу сказать: "Добро пожаловать в наш замечательный лагерь "У каштанов", — начал он своим зычным голосом. — Я надеюсь, что вы уже распаковали все вещи и удобно устроились у себя в коттеджах. Я знаю, что большинство из вас впервые приехали в летний лагерь.

Он говорил быстро. Частил, как из пулемета, не делая пауз между предложениями. Впечатление было такое, что он произносит эту речь уже раз в пятисотый, что она жутко ему надоела, и ему хочется побыстрее ее закончить.

— Хочу познакомить вас с нашими правилами. Их немного, но их следует соблюдать очень четко, — продолжал он. — Правило первое: отбой ровно в девять и ни минутой позже.

Среди ребят пробежал возмущенный ропот.

— Может быть, кто-то из вас сейчас думает, что на него это правило не распространяется, — невозмутимо продолжал дядя Эл. — Возможно, кто-то из вас считает, что ночью можно сбежать из коттеджа и пойти с друзьями купаться на речку или просто полазить по лагерю. Но я вас всех по-хорошему предупреждаю, что после отбоя выходить из коттеджей строжайше запрещено. Мы за этим следим, и у нас есть несколько очень действенных способов заставить вас соблюдать это правило.

Он сделал паузу, чтобы откашляться.

Ребята, по-моему, устали слушать. Кто-то что-то сказал, другой рассмеялся. Тут и там слышалось приглушенное хихиканье. Ребята смеялись над чем-то своим. Джей громко рыгнул, что вызвало очередной приступ веселья.

Но дядя Эл как будто ничего и не слышал.