Морок - Юлия Аксенова Страница 8

Он перехватил куртку поудобнее и привычным жестом сунул руку в карман, проверяя, есть ли там деньги. Денег не было ни в одном кармане, ни в другом. «Ах да! — вспомнил он. — Джей ведь вчера выгребла у меня деньги, когда пошла в прокат». Хотел бы он знать, сколько там было: на что ей этого может хватить?

«Самое дорогое, что у меня есть», — вспомнилась ему фраза. Виктор, до сих пор двигавшийся с лихорадочной поспешностью, приостановился. Что это? Откуда эта фраза? Нечто холодное, противно прикасаться, бумага, деньги… ламинат. Есть! Заламинированная бумажка в один фунт стерлингов — то ли настоящая купюра, то ли хорошая копия, и посередине во всю длину — трудночитаемая готическая вязь надписи: «Самое дорогое, что у меня есть». Забавная вещица, поднятая им вчера из лужи на том месте, где стояла старая леди, которую он чуть не задавил и которую обдал с ног до головы водой из-под визжащих колес.

«Неразменный фунт», как тогда, еще усмехнувшись, окрестил заламинированные деньги Виктор, вчера тоже лежал в кармане куртки. Значит, жена прихватила его вместе с другими бумажками и монетками. «Как она могла не заметить?» — с тоской подумал Виктор. Если бы жена заметила эту штуковину, она бы подошла к нему — вместе посмеяться — и оставила бы ее дома, не взяла с собой. Виктор не смог бы толком объяснить, какое имеет значение, прихватила Джей «неразменный фунт» с собой или нет. Однако напрашивалась метафора: самое дорогое, что у него было, — потерял! Метафора казалась сентиментальной, как сопли в сахаре. Но на Виктора от нее повеяло бесконечной тоской, от которой стыло сердце. И губы, не слушаясь хозяина, навязчиво повторяли: «Самое дорогое, что у меня есть… Потерял… Потерял… Потерял…»

Улицы с указанным Джей названием в Чешэме не оказалось — Виктор узнал об этом сразу, причем опросил, перепроверяя информацию, несколько человек. Тем не менее он честно исколесил весь небольшой городок в буквальном смысле вдоль и поперек, внимательно оглядывая автобусные остановки, лавочки, вообще все обочины, пристально всматриваясь в каждую проходящую мимо женщину.

Когда объезд Чешэма был закончен, Виктор вышел из машины около одной из автобусных остановок. Там под стеклом висела крупная и красочная карта транспортных маршрутов Лондона и окрестностей. Виктор хотел попытаться определить по карте номера тех автобусов, которыми добиралась сюда Джей, чтобы проехать вдоль автобусного маршрута. Он не успел найти на карте Чешэм: взгляд его почти сразу уперся в другое название. Виктор ахнул. Как он мог раньше об этом не подумать?!

Местечко Чесхант — к северу от Лондона. Поэтому Джей произнесла так странно: «Чесхам»; она просто не разобрала от руки нацарапанное на каком-нибудь клочке бумаги слово — в конце вместо «nt» прочитала «m». Нужно было попросить ее произнести незнакомое название по буквам. А еще следовало надеть очки, когда перед выездом из дому рассматривал атлас, выбирая маршрут. Может, тогда второе, похожее, название бросилось бы в глаза…

Виктор быстро вернулся за руль и покатил в сторону кольцевой. Дороги были забиты битком: вечер пятницы, начало выходных. Солнце уже клонилось к закату. Было безумно совестно перед женой, которая так давно его ждет. И еще Виктора терзало ощущение ускользающего времени, какого-то безнадежного опоздания.

Новый телефонный звонок жены застал его, когда он только-только выбрался на кольцо. Он вначале обрадовался, что получил возможность все объяснить, успокоить ее и попросить подождать еще немного. Но Джей торопливо сообщила — ее голос доносился совсем издалека, — что обнаружила свою ошибку и собралась вернуться на электричке в Лондон.

«Нет! — хотел крикнуть Виктор. — Ни в коем случае никаких электричек!» Даже он-то с трудом разбирался в расписании железных дорог Соединенного Королевства. Для Джей, которая за город чаще всего выезжала с ним на машине, которая всем видам городского транспорта предпочитала привычное метро, несмотря на разительные отличия старенькой лондонской подземки от шикарного московского метрополитена, — Джей было совершенно противопоказано пользоваться английскими электричками.

Произнести это вслух Виктор не успел, потому что в следующей фразе жены услышал подтверждение своих опасений и понял, что опоздал. Она прокричала на грани слышимости:

— Но я ошиблась. Я еду в поезде, который идет в…

Звук ее голоса пропал. Трубка некоторое время безмолвно шуршала. Затем раздалось оглушительное мерзкое пиликанье — у Виктора мурашки прошли по спине — и синтезированный голос насмешливо сообщил, что «связь прервана». Виктор посмотрел на дисплей. Экранчик жизнерадостно предлагал «возобновить вызов». Виктор отказался. Больше всего на свете ему сейчас хотелось вызвать ее номер. Однако он понимал, что жена сама будет пытаться дозвониться ему снова и ей дорога каждая секунда вызова.

Виктор остановился на обочине.

Минуты текли, оставалось все меньше сомнений в том, что батарея ее аппарата села окончательно. Виктору было ясно, что теперь Джей сможет позвонить, только когда выйдет из поезда, со станции, если у нее остались деньги на телефонную карту. Правда, кто-то из пассажиров мог бы дать ей свой мобильник — в обмен на денежную компенсацию израсходованных минут, но остались ли у нее деньги?

Виктор развернул карту и стал внимательно ее изучать. От Чесханта по железной дороге прямой путь — только на Кембридж. Но ей незачем ехать до Кембриджа. Возможно, она сойдет раньше, и как угадать, где именно. Все равно пока следовало ехать вперед, пробираясь в плотном потоке автомобилей. Он уже тронул машину с места, когда раздался новый звонок. Слышимость была отличная. Она все-таки нашла пассажира с телефоном. Джей торопливо сообщила, что поезд оказался экспрессом и идет без остановок до Кембриджа. Он успел в ответ только коротко бросить: «Еду!»

Стараясь развить максимальную скорость в плотном потоке на кольцевой, Виктор лавировал так лихо и сложно, как никогда в жизни, с удивлением отмечая богатые возможности своей хорошей машины, которых он прежде не использовал. Ему хотелось как можно скорее оказаться на загородной трассе, где народу, конечно, тоже будет много, но средняя скорость потока выше. Еще издали заметив указатели развязки с автомагистралью, Виктор предусмотрительно перестроился в крайний левый ряд и после нескольких крутых виражей оказался наконец на прямой, как стрела, многополосной трассе. Здесь он сразу подался в крайний правый и понесся со скоростью потока. Сквозняк из распахнутого окна трепал волосы. Напряжение немного спало.

Глядя прямо перед собой на серую ленту дороги, отслеживая впереди и в зеркалах заднего вида аккуратные автомобильчики, размеренное, затейливое движение которых напоминало картинку в примитивной компьютерной игре, и поглядывая на краснеющий диск солнца, время от времени появлявшийся в левом окне, Виктор пытался осмыслить события истекающих суток. Он перебирал в памяти все телефонные разговоры с женой, восстанавливал в воображении безумные маршруты ее передвижений, собственные скачки в пространстве. Цепочка, состоящая из досадных случайностей и нелепых ошибок, все время рвалась и путалась в утомленном сознании. Виктор упорно принимался выстраивать ее заново. Постепенно из мешанины событий перед Виктором совершенно ясно выступил только один факт: вот уже почти сутки, как они с женой пытаются встретиться — и с каждым шагом оказываются все дальше друг от друга. Сначала расстояние между ними составляло не более одной мили, теперь оно исчисляется десятками миль.