Дорога затмения - Челси Куинн Ярбро Страница 8

Сен-Жермен вдруг ощутил в области сердца сосущую боль.

— К тому же и университету, и тем, кто у меня учился, вздохнулось бы несравненно свободнее, если бы я на какое-то время исчез.

Куан Сан-Же поднял взгляд.

— Да, это правда. Но правда и то, что это соображение пришло мне в голову лишь в последнюю очередь.

— Благодарю вас за прямоту, — Сен-Жермен встал и прошел к выходу на террасу. — Что будет, если монголы действительно вознамерятся овладеть западной частью страны и обрушатся на нее всей своей мощью? Долго ли в этом случае продержится застава военачальницы Тьен? — Он задавал вопросы, не ожидая ответов, и все же его больно ранило молчание собеседника. — Принесет ли тогда ей мое присутствие пользу?

— Но, может статься, ничего подобного и не случится, — пробормотал ученый после неловкой паузы. — Захватив Пекин, Тэмучжин нарек себя Чингисханом. Возможно, ему ничего большего и не нужно.

— Вы сами верите в это не больше меня, — мягко заметил Сен-Жермен. Привалившись плечом к косяку, он пристально оглядывал сад, стараясь до мельчайших деталей вобрать его вид в свою память.

Куан Сан-Же хмурился. Хозяину неприлично поворачиваться к гостю спиной, но он почему-то не мог сердиться на этого инородца.

— Я полагаю, что от западных наших границ вам будет проще добраться до земли ваших предков.

Вульгарное заявление, но оно было сделано. Куан Сан-Же, исчерпав все доводы, ждал ответа.

— Когда я покидал Европу, — сказал Сен-Жермен, не отводя взгляда от деревьев в саду, — четверых мне близких людей предали мучительной смерти. Их сожгли заживо в деревянном бараке. Существует очень немного мест, где я и подобные мне…

Голос его пресекся.

Воцарилось молчание. Потом Сен-Жермен потер лоб и устало сказал:

— Монголы, монахи — не все ли равно? Передайте своей воительнице, что я хочу с ней повидаться.

— О!

Ученый не мог сдержать изумление. Он был убежден, что Сен-Жермен будет отстаивать свое право оставаться в Ло-Янге, и уже внутренне примирился с таким исходом беседы.

— Вы вновь удивили меня.

Сад был пронизан ярким утренним солнцем. Чуань-Тинг, наверное, еще спит. Сен-Жермен досадливо дернул бровью. Да, он все же привязан к этой маленькой китаянке. К ней, к этому дому, к саду — ко всему своему крошечному мирку. А есть ведь еще и друзья, и ученики… Глупо! Глупо и тщетно о чем-либо сожалеть в столь жестоком, бездушном и переменчивом мире…

— Когда вы намерены встретиться с ней?

Вопрос прогнал бесполезные мысли.

— Сегодня. И как можно скорее.

* * *

Охранная грамота военного министерства Кай-Фенга.

Праздник падения Девяти Владык, год Крысы.

Удостоверяем, что предъявитель сего документа — чужеземный ученый, известный под именем Ши Же-Мэн, проживал какое-то время в Ло-Янге, а теперь направляется в сопровождении одного доверенного слуги и шестерых нанятых конников к заставе Мао-Та, вверенной заботам военачальницы Тьен Чи-Ю. При нем три крытые повозки с вещами, досмотренными таможней Ло-Янга.

Указанному инородцу следует оказывать разумное содействие в его работах по укреплению обороноспособности Мао-Та, учитывая, что он готов оплачивать как свое содержание, так и содержание сопровождающих его лиц из собственного кармана.

Грамота выдана по распоряжению военного министерства секретарем совета, ведающего окружными народными ополчениями, Сья Тье-Пао.

Начертано рукой писца Ма Ча

Канцелярия военного министерства, улица Воловьих Упряжек, Кай-Фенг.