Ледяной поцелуй страха - Наталья Калинина Страница 8

— В смысле?

— Мы же говорили о том, что тут, похоже, не было дождей. При долгой засушливой погоде трава точно бы пожухла.

— Ну… Может, дожди и шли, но вода впиталась в землю.

— В родительском поселке не впиталась, а тут — да.

— Может, земля тут не такая глинистая! Вот привязалась, — усмехнулась Настя, расчехляя камеру.

— Так я же писательница! Сама сказала, что такие нестыковки должны привлекать мое внимание. Ладно, фотографируй все, что тебе нужно, и пошли. А то до вечера не уедем.

— Встань вон туда! — попросила Настя, указывая рукой на поле. — А лучше сядь. Попозируй. Будут новые фотографии как раз под выход твоей новинки.

— Ну, чем-чем, свежими снимками я всегда обеспечена благодаря подруге-фотографу, — откликнулась Полина, усаживаясь на кромке поля. — Иногда даже не знаю, кто я на самом деле — писательница или модель?

— Внешность у тебя практически модельная. Можно и на подиум выпускать.

— Один раз выпустили, — мрачно обронила Полина, припоминая тот случай, когда она участвовала в одном показе. Молодой модельер сделал ставку не столько на свои «шедевры моды», сколько на известные лица моделей и пригласил не профессиональных манекенщиц, а известных в других областях девушек: ведущих телешоу, актрис сериалов, певиц, журналисток и писательниц. Полине позвонили из пиар-отдела издательства с предложением лишний раз «засветить имя», так как репортаж о показе с краткими биографическими справками «моделей» должен был потом выйти в одном глянцевом журнале. Она согласилась скорее из любопытства, чем рассчитывая таким образом повысить продажи книг. И все бы ничего, если бы Полина, во время репетиции уверенно ходившая по подиуму на высоченных каблуках, не оступилась во время показа, не запуталась в длинной хламиде, напоминавшей не столько платье, сколько сшитую тунику из двух простыней в диких цветных разводах, и не растянулась бы на подиуме под вспышками фотокамер. Тогда она поднялась, конечно, и продолжила свой путь с улыбкой, но в журнале так и напечатали тот кадр, когда она поднималась с колен. «Засветилась на карачках, прорекламировала, называется, книгу пятой точкой», — ворчала потом Полина, в то время как Настя, разглядывая снимок в журнале, не могла унять хохота. «Даже скан странички нигде не вывесишь! А ведь собиралась похвалиться тем, что впервые в жизни приняла участие в показе! Ну и как тут быть? Мало того, что в простыню такой дикой расцветки завернута, так еще и стою в такой негламурной позе. Забыть и не вспоминать!» — «Да нет же, наоборот! — возразила уже серьезно Настя. — Размести! Пусть все знают, если ты падаешь, то тут же встаешь и идешь вперед! А красивых фотографий я тебе сколько угодно сделаю». Полина тогда так и сделала: разместила с собственными шутливыми комментариями скан журнальной страницы в блоге. Но сама все же тот случай вспоминать не любила.

— Ну все, отлично! — сказала Настя, опуская камеру. — Пошли!

— Погоди, покажи, что вышло, — попросила Полина, зная, что подруга не любит показывать отснятый материал на камере, но все же иногда по ее просьбе демонстрирует пару-тройку кадров.

— Потом, дома, — заартачилась Настя.

— Пожалуйста…

— Ну ладно, — вздохнула подруга, нажимая какую-то кнопку. — Смотри. Чудо как хорошо вышла!

Она пролистала несколько снимков и уже собралась было зачехлить камеру, как Полина вдруг воскликнула:

— Погоди! Покажи предыдущий кадр.

— Потом, Поль. Дома все рассмотришь. Хорошо вышла и…

— Я не об этом! Вернись и сама все увидишь!

— Пожалуйста… Ой! Что это? — нахмурилась Настя, увеличивая кадр. Они обе склонились над камерой, а затем испуганно перевели взгляды на поле и обратно на камеру.

— Откуда эти люди?.. — прошептала Настя.

В кадре, помимо сидевшей в траве и беспечно улыбающейся Полины оказалось еще несколько фигур мужчин и женщин, косящих траву в поле. Одна из фигур, будто заметив девушек, развернулась к объективу лицом. Настя увеличила кадр, чтобы разглядеть лучше этого человека, и чуть не выронила камеру.

— Страшный какой…

Худой, как обтянутый кожей скелет, мужчина в оборванной рубахе и надвинутой на лоб соломенной шляпе улыбался им жуткой, похожей на оскал, улыбкой. Коса в его руке лишь усугубляла ассоциации со смертью.

— Как это вышло? — пробормотала испуганно Настя. — В поле, когда я тебя снимала, никого не было! Я не видела их ни простым глазом, ни через камеру.

— Не нравится мне все это. Пошли отсюда скорее! — сказала Полина, подхватывая свою сумку и торопливо направляясь по дороге в сторону поселка.

— Слушай, может, удалить эту фотографию? Зачем нам такая жуть? — спросила, нагоняя ее, Настя.

— Оставь пока. Дома еще раз посмотрим.

— А ты как это объяснишь? Ты же мистику всякую пишешь!

— Не знаю, Настя, — несколько раздраженно ответила Полина, шагая так быстро, будто готовясь в любой момент перейти на бег.

— Если бы это произошло в твоей книге, ты бы дала объяснение.

— Настя, мы не в моем романе. Давай, поторопись. Господи, эта дорога какая-то бесконечная! Мне кажется, мы уже давно должны были прийти.

Дорога и в самом деле словно удлинилась. Они шли и шли по рассохшейся земле вдоль редких деревьев, которые казались декорациями из-за того, что ветер совсем не шевелил листву, в тишине, нарушаемой лишь их репликами.

— Опять заблудились?

— Не думаю. Вон стоптанный башмак валяется, мы точно мимо него проходили.

— Как некстати сломалась эта чертова маршрутка! Знаешь, я уже жалею, что мы вообще ушли с дороги, лучше бы остались ночевать там. Глядишь, уже бы поймали попутку.

— Полина, не паникуй. Включишь это маленькое приключение потом в книгу.

— С фотографией-иллюстрацией…

— А то! Вон, кстати, уже памятник показался! Сейчас найдем ту аллейку, по которой вчера пришли, и выйдем к дороге.

— А вон мужчина с мальчиком! — обрадовалась Полина. — Как его зовут, Андрей?..

— Мужчину? Да, — ответила Настя и закричала: — Андрей! Доброе утро!

— Здравствуйте, — тоже издалека, но более сдержанно поздоровалась Полина, хоть про себя обрадовалась этой встрече. Они с Настей уже не одни. Мужчина — это защита и сила.

* * *

Проспали. Почему-то не прозвонил будильник, и вместо желаемых семи утра Андрей открыл глаза в половине десятого. Сын спал рядом, разметавшись на кровати так, что для отца оставался лишь узкий край. При взгляде на спящего ребенка раздражение из-за позднего подъема будто рукой сняло. Андрей улыбнулся и тихонько встал, решив разбудить сына после того, как примет душ. Но когда он вернулся обратно в комнату, застал Никитку уже сидящим на кровати и сонно трущим кулачками глаза.

— А где девочка? — спросил сын.