Иные боги - Говард Филлипс Лавкрафт Страница 8

Четыре последующие ночи были ясными, и холодный свет луны легко пронзал тончайшую дымку вкруг безмолвного пика. На пятую ночь, когда настало полнолуние, Барзай разглядел вдалеке, у северного края небосклона, несколько плотных облаков. Оба вскочили на ноги и стали следить за их приближением. Мощно и величаво облака подплывали к горе и смыкали ряды над головами потрясенных созерцателей. Целый час они наблюдали, как кольцами вьется туман и все плотнее становится облачная завеса. Многомудрый Барзай напрягал слух, пытаясь уловить какие-то лишь ему ведомые звуки, меж тем как его ученик цепенел от холода и страха в объятиях промозглого ночного тумана. И когда Барзай начал подниматься к самой вершине, знаками подзывая Атала, юноша долго медлил, прежде чем последовать его примеру.

Мгла сгустилась настолько, что Атал едва различал силуэт своего наставника, серым пятном маячивший в неверном лунном свете, который пробивался сквозь разрывы в облаках. Барзай ушел далеко вперед – невзирая на почтенный возраст, он двигался гораздо быстрее Атала, с легкостью одолевая кручи, подняться на которые было по силам лишь очень крепкому и бесстрашному скалолазу, и ни на миг не задерживаясь перед широкими черными провалами, через которые Атал перепрыгивал с большим трудом. Так они поднимались все выше, минуя обрывы и разверстые бездны, скользя, спотыкаясь и лишь изредка приостанавливаясь, чтобы с благоговейным трепетом ощутить необъятность и устрашающее безмолвие обледенелых склонов и гранитных скал.

Атал внезапно потерял из виду Барзая, когда тот взбирался на отвесную стену чудовищного утеса, перекрывшего им путь и казавшегося непреодолимым для любого смертного, не вдохновляемого богами Земли. Находясь гораздо ниже по склону, Атал раздумывал, как ему поступить, когда сияние вверху заметно усилилось, словно оповещая о близости места сбора богов – открытой лунному свету заоблачной вершины. Юноша пополз в направлении утеса и разливающегося по небу сияния, хотя ужас, его охвативший, не шел ни в какое сравнение с чем-либо им испытанным ранее. И тут сверху донесся ликующий крик невидимого Барзая:

– Я слышал богов! Я слышал пение богов на вершине Хатег-Кла! Отныне Барзай-Пророк знает, как звучат голоса богов Земли! Туман отступает, луна светит ярко, и вскоре я увижу богов неистово пляшущими на горе Хатег-Кла, которую они любили в дни своей юности! Мудрость Барзая возвысила его над богами Земли, чьи запреты и чары не стали для него препятствием! Барзай увидит богов – гордых богов, непостижимых богов, презрительно чуждавшихся людского взора!

Атал не слышал голосов, о которых говорил Барзай; он только что добрался до подножия громадного утеса и теперь осматривал его в поисках точек опоры, когда вновь раздался крик его учителя, еще более громкий и пронзительный:

– Туман почти рассеялся, луна бросает резкие тени на горный склон. Голоса богов полны страха и ярости, они боятся Барзая Мудрого, который превзошел их величием! Лунный свет начинает мерцать впереди – там, где пляшут боги. Очень скоро я увижу, как они с завываниями скачут под луной… Свет слабеет, боги Земли трепещут…

Пока Барзай выкрикивал все это, Атал ощутил странные перемены в окружающем пространстве: казалось, земные законы уступают место иным, более могущественным силам. Крутизна утеса осталась прежней, но теперь на нем явственно обозначился путь наверх, и Атал с какой-то пугающей легкостью начал карабкаться по скале. Между тем свет луны исчез окончательно, и крики Барзая долетали до него из темноты:

– Луна погасла, и боги танцуют во мраке! Небеса объяты ужасом, ибо это затмение не предсказано ни в ученых книгах людей, ни в скрижалях богов Земли… На Хатег-Кла творится какое-то неведомое мне волшебство, крики испуганных богов перерастают в смех, а ледяные склоны бесконечно возносятся в черные небеса, и вслед за ними уношусь и я… Но вот оно! Наконец-то! В сумеречном свете я их вижу! Я вижу богов Земли!

В следующий миг Атал, цепляясь за скалу на головокружительной высоте, услышал жуткий хохот, сопровождавшийся воплем, какой вряд ли кому доводилось слышать, кроме как в безумном нагромождении ночных кошмаров, – воплем, в котором воплотились и вырвались наружу весь ужас и вся боль уходящей жизни:

– Иные боги! Это ИНЫЕ БОГИ! Адовы исчадия из иных миров, стерегущие обессиленных богов Земли!.. Отвернись!.. Беги прочь!.. Не смотри на них! Не смотри!.. Грядет возмездие из беспредельных бездн… Проклятая, дьявольская пропасть… О милосердные боги Земли, я падаю в небо!

И в тот самый миг, когда Атал, закрыв глаза и заткнув уши, бросился вниз со скалы в попытке спастись  от зловещего притяжения неведомых высот, над Хатег-Кла грянул чудовищный гром, разнесшийся далеко окрест и пробудивший мирных селян на равнине и честных горожан Хатега, Нира и Ултара, и все они могли наблюдать сквозь пелену облаков необычайное затмение луны, которое не было предсказано ни в одной из книг. А когда луна вновь засияла в небесах, живой и невредимый Атал очнулся на снежном склоне ближе к подошве горы и не увидел нигде ни богов Земли, ни тех – Иных богов.

В полуистлевших Пнакотикских рукописях сказано, что Сансу, в пору юности этого мира взошедший на Хатег-Кла, не нашел там ничего, кроме безликих обледенелых скал. Когда же люди из Ултара, Нира и Хатега, переборов свой страх, при свете дня обследовали запретную гору в поисках Барзая Мудрого, они обнаружили на утесе у самой вершины огромный – локтей пятьдесят в ширину – символ, как будто высеченный неким циклопическим резцом. Этот символ был очень похож на таинственный знак, попадавшийся ученым в тех ужасающих разделах Пнакотикских рукописей, которые слишком пострадали от времени, чтобы их можно было прочесть. Собственно, вот и все.

Барзая Мудрого найти не удалось, и никто не мог уговорить благочестивого Атала помолиться за упокой его души. С той поры жители Ултара, Нира и Хатега испытывают панический страх перед затмениями и проводят в неусыпных молитвах те ночи, когда белая мгла окутывает вершину горы и скрывает из виду лунный диск. А боги Земли и ныне временами посещают Хатег-Кла, чтобы исполнить свой танец памяти на голых скалах над полосой туманов. Зная, что их никто более не потревожит, они охотно приплывают сюда с неведомого Кадата на своих облачных кораблях, чтобы вспомнить далекие времена, когда этот мир был еще молод и родом людским еще не овладела страсть к покорению неприступных вершин.