Пятиозерье - Виктор Точинов Страница 78

Но всё было неважно, горн пропел и игра закончилась, пора снимать синие и зеленые повязки, возвращаться и со смехом вспоминать с врагами, снова ставшими друзьями, о перипетиях сегодняшнего боя, и вместе подтрунивать над неловкостью убитых в самом начале сражения — теперь воскресших и смеющихся со всеми; а вечером начальник лагеря поздравит победителей и старшая вожатая вручит героям картонные награды...

Лешка медленно развернул автомат прикладом вперед; что-то он должен был вспомнить, что-то важное, необходимое именно в этот момент и неуловимо ускользавшее... Наконец вспомнил, снова улыбнулся и произнес вслух фразу из сочинения маленького, смешного, лопоухого Димки-Ослика, сочинения, когда-то, совсем в другой жизни, прочитанного ему Светкой: «У положительного героя должен быть большой пистолет, чтобы стрелять отрицательных. Иначе разве он герой?»

Последние слова цитаты прозвучали у Леши неразборчиво — он осторожно, зачем-то стараясь не обжечь губы, сунул в рот горячее дуло, остро пахнущее сгоревшим порохом и раскаленным металлом; и быстро, не оставляя времени на сомнения и раздумья, надавил большим пальцем на спуск...

10 августа, 12:26, ДОЛ «Варяг», сосна над волейбольной площадкой

Невероятно, но Ленка Астраханцева услышала крик Светы.

Она подалась вперед и попыталась разлепить веки, покрытые спекшимся гноем. Последние несколько часов она молила об одном — потерять сознание, забыться, избавиться от пронизывающей все тело боли; от безжалостного, сводящего с ума солнца; от муравьев, неизвестно зачем проложивших тропу на вершину дерева и атакующих неожиданное препятствие; от неровностей ствола, стальными клыками впивающихся в измученный позвоночник. Пробитые ладони, как ни странно, не болели, она вообще не чувствовала рук, туго притянутых кожаным ремнем к могучим сучьям.

Ленка давно прекратила попытки ослабить путы или перегрызть и выплюнуть кляп. Ветер, сильный наверху, спасал ее от летучих кровососов — но заодно и глушил старания позвать на помощь слабым мычанием...

Она дернулась всем телом туда, откуда пришел скорей почувствованный, чем услышанный крик. Но ничего не увидела, слипшиеся веки пропускали лишь яркий свет полуденного солнца. Затем этот кровавый фон прорезала черная, стремительно расплывающаяся клякса и втянула в свой бездонный провал Ленку, сжавшуюся в комочек, в песчинку, в молекулу...

Астраханцева наконец потеряла сознание.

Умерла она спустя полтора часа.

10 августа, 12:26, ДОЛ «Варяг»

Степаныч выругался вслух — уже не заикаясь и не растягивая певуче гласные. Он прошел весь «Варяг», но Рыжей нигде не нашел.

Похоже, он ошибся. Ошибся в способе охоты. Эту хитрую тварь надо брать из засады, и никак иначе.

Рядом, в самой высокой точке лагеря, возвышалась приземистая водонапорная башня. Ее крыша — идеальная позиция. Весь «Варяг» будет как на ладони. Успокоившаяся Рыжая выползет из своей норы — и получит свою пулю, дробь тут не поможет. Опытные охотники прицельно бьют жаканом [8]на сотню метров, но Степаныч, стрелок от Бога, знал, что сумеет уложить проклятую сучку и на ста пятидесяти, и на двухстах — пусть только высунется.

Он закинул ружье за спину, подпрыгнул, подтянулся, и стал взбираться на башню по пожарной лестнице, стараясь не задеть кошачьим тельцем о рыжие от ржавчины скобы-ступени.

Залитая битумом крыша оказалась усыпана хвоей и сосновыми шишками. Степаныч залег у квадратного окошка водостока, используя его как амбразуру. Расстегнул и положил рядом патронташ, достал из карманов еще две пачки с патронами.

10 августа, 12:26, Санкт-Петербург

Почтенный предприниматель Булат Темирханович Хайдаров стоял возле своего «сааба», припаркованного на Московском проспекте, у магазина «Арсенал».

Он напрочь позабыл, что с утра собирался сесть в машину и поехать на Карельский перешеек. Забрать из этого идиотского лагеря сына, а заодно объяснить кое-кому, как можно, а как нельзя обращаться с уважаемыми людьми.

Теперь же Булат Темирханович никак не мог взять в толк, зачем купил многозарядную «Сайгу-410» и три коробки патронов к ней. Недавно, буквально несколько секунд назад, он знал прекрасно, почему и зачем, но знание это как-то разом ушло, улетучилось — как улетает сюжет яркого и красивого сна в последние перед пробуждением секунды.

На сухонького старичка, приценивающегося в том же магазине к здоровенным медвежьим капканам, Хайдаров не обратил внимания.

10 августа, 12:36, лесная дорога

Майор по прозвищу Клещ подошел к трупу, лежащему в паре метров от колес «уазика». Вгляделся. И понял всё.

Точнее, творящееся вокруг по-прежнему осталось диким и странным — но свою судьбу майор представил зримо: отстранение от должности, суд, и, скорее всего, срок...

У машины лежал мальчишка. На вид — лет пятнадцати-шестнадцати, не больше. И убили его по приказу майора.

Из рации доносился искаженный голос Кравца, он докладывал, что последний противник застрелился, и что автомат его — древний АК-47 — наверняка из захваченных в колонии, и что...

Майор всё слышал, но не понимал ничего. Стоял и тупо смотрел на тело мальчишки. Машина продолжала чадно гореть, припекало, по лицу обильно струился пот — майор не замечал этого.

Затем помотал головой, сбрасывая наваждение, и снова стал собой — собранным и жестким. Сделал знак двум бойцам — они, отворачивая лица от жара, подхватили тело парня и оттащили подальше от «уазика». Автомат остался лежать у самой машины, к нему было не подступиться.

«А ведь всё не так просто, — подумал майор, рассмотрев окровавленную дыру на милицейском кителе, из которого Миха не успел выбраться, запутавшись в портупее. — Китель-то снят почти наверняка с трупа, у парня раны на соответствующем месте нет... Зато имеется в наличии пистолет в кобуре, и второй — заткнутый за ремень камуфляжных брюк. И в Тунгуса сей юноша бледный со взором горящим палил вовсе не в видах самообороны. Всё совсем даже не просто...»

Бойцы подтащили второго мертвого пассажира «уазика», на вид еще младше, и положили рядом, между Михой и Пашей Скворцовым. Остальных попавших под пули спасли броники, но из строя пострадавшие вышли надолго. В себя после контузии будут приходить не меньше суток. А Тунгусу после трех пуль в упор придется в госпитале покантоваться...

У второго мертвого паренька ничего криминального и подозрительного не обнаружилось — болтавшийся за спиной автомат оказался игрушкой. Мешковатый камуфляж из непрочного х/б был торнадовцам незнаком. Из нагрудного кармана торчал краешек замызганной картонки.

Майор вытащил, прочитал написанные разноцветными фломастерами буквы:

ДОЛ «Варяг»

4-й отряд