Вторжение - Джеймс Герберт Страница 74

Женщина вдруг резко наклонилась вперед, изогнувшись на стуле так, чтобы исторгнутая ею рвота не забрызгала засохшие продукты на столе. Ее вырвало, и ей показалось, что боль пронзает все ее внутренности. Желудок дергался в отчаянных спазмах, будто пытаясь вышвырнуть все свое содержимое. Невыносимая боль пронизывала и голову, и на какое-то мгновение это даже вызвало вспышку прояснения. Секунда всепоглощающего грома, а потом — тишина. И тошнота, доводящая до содроганий.

Но вот это прошло, наступило просветление, и темные тучи, омрачавшие ее сознание, развеялись. Женщина вытерла рот тыльной стороной ладони и выпрямилась. Боль утихла, но она знала, что это уже никуда не денется, только затаится где-то глубоко внутри, ожидая случая для новой атаки. Так было и со слугой-китайцем инспектора Клоса. При воспоминании о старых добрых временах ей почти удалось улыбнуться, но настоящее — во всяком случае, в ее представлении — слишком уж подавляло ее.

Она отхлебнула безвкусного чая и с раздражением попыталась отогнать мух, жужжащих вокруг головы Тины. Потом ее встревожил слишком пристальный взгляд мужа, смотревшего куда-то мимо газеты. Белки его глаз из-под полуприкрытых век выдавали дурашливое притворство: он, видно, решил подразнить ее. Но шутка зашла слишком уж далеко.

— Ну и что же мы все собираемся делать сегодня утром? — спросила она, забыв, что день был рабочим, да и детям нужно было идти в школу. — Прогуляемся в парк? Дождь, как видите, наконец-то кончился. Господи, я уж думала, что он никогда не остановится! А ты, Барри? Попозже мне надо сделать кое-какие покупки, но, думаю, сначала нам все-таки удастся немного погулять. Уж такую-то отличную погоду мы не упустим, а? Ну, а ты что скажешь, Сэмми? Ты, кстати, можешь захватить свои ролики. Ну и ты, конечно. Тина, тоже. Я про тебя не забыла. А потом, может быть, в кино, а? Нет-нет, не волнуйтесь, сначала кончайте с завтраком.

Она перегнулась через стол и слегка похлопала по стиснутому кулачку дочери.

— Это будет совсем как в прежние времена, не так ли? — Голос ее превратился в шепот. — Совсем как в прежние времена.

Тина снова сползла со стула, на этот раз совсем скрывшись под столом.

— Правильно, дорогая, поищи Синди. Она тоже может пойти с нами в парк. Ну, Барри, есть там какие-нибудь интересные новости в газете? Ах, Господи, люди, что же, и в самом деле веселятся? Ну, если тебе неинтересно, куда катится этот мир, то какого же черта тебе читать дальше? Манеры, Сэмюэль, самое главное в жизни.

Она соскребла плесень с засохшего ломтика хлеба и вгрызлась в него.

— Смотри, милый: твой чай остынет, — слегка упрекнула она мужа. — Ты так ведь целый день и просидишь за этой газетой. Ну, а я пожалуй, прилягу ненадолго, мне что-то сегодня нездоровится. Боюсь, что я где-то подцепила грипп.

Женщина посмотрела на разбитое окно. Теплый ветерок взъерошил ее редкие волосы, разбросав их по лбу. Она видела, но не воспринимала опустошенный ядерным оружием город за окном. Ее внимание вновь обратилось к семье, и она заметила черную муху. Муха, обследовав лицо ее мужа, теперь вползала в зияющее отверстие его рта. Нахмурившись, женщина вздохнула.

— О, Барри, — сказала она, — ты ведь, надеюсь, не собираешься снова проторчать здесь весь день напролет?

Крохотные блестящие капельки слез появились в уголках ее глаз, и одна из них перекатилась через край, оставляя прерывистый серебристый след на ее щеке и подбородке. Ее семья даже не заметила этого.

* * *

Они смеялись над ним. А кто смеется последним теперь? Те, кто выжил, кто живет с комфортом, пусть и с некоторыми ограничениями, в то время как другие погибли в мучениях. Может быть, те, кто предвидел эти годы катастрофы еще до той ситуации на Ближнем Востоке, которая, в конце концов, взорвалась всемирным конфликтом? Морис Джозеф Келп, вот кто!

Морис Дж.Келп, страховой агент. Ну, кто лучше него знал о возможном риске?

Морис Келп, разведенный. А кому какое дело до этого?

Морис холостяк. И ни у кого не было такой милой компании, как у него.

Он ведь вырыл себе нору на задворках своего огорода в Пекхэме еще пять лет назад. И это сделало его посмешищем среди соседей. Ну, и кто же смеется теперь, а? А? Нора была достаточно большой, чтобы обустроить в ней большое убежище. Комната, правда, могла вместить только четверых. Ну, а кому были нужны другие жильцы, которые только портят воздух. Нет уж, благодарим покорно! За пять лет он кропотливо все там отделал и отладил, а само убежище обошлось ему примерно в три тысячи фунтов. Ну и конечно, разные там дополнительные устройства, вроде ручных и батареечных фильтрационных установок (350 фунтов, правда, слегка подержанные). Да еще персональный счетчик для измерения радиации (145 фунтов плюс еще 21.75 налога). И еще дополнительные штучки-дрючки. Ну, там складная раковина и самосмывающийся унитаз. Тоже, знаете ли, обошлись недешево. Так что денег в убежище он вложил порядочно. Но в общем-то это того стоило. Ни одного пенни не пропало зря.

Сборные стальные детали смонтировать было нетрудно. И бетонные заливки сделать тоже оказалось довольно просто — стоило только внимательно прочитать инструкции. И даже приладить фильтр и выхлопной блок оказалось не так уж трудно, когда он полностью разобрался, что следует делать. Ну, а разные там трубы и их сочленения провести в убежище — это вообще, как выяснилось, дело пустяковое. И еще он купил по дешевке трюмную помпу, но, по счастью, пользоваться ею пока что не было причин. Внутри он разместил койку, она же стул, положил на нее поролоновый матрац; ну еще стол, калорифер и газовая плита с грилем, бутановый газ, лампы на батарейках... Ну, полки он, конечно, набил разными консервами, бутылками, сухим питанием, порошковым молоком, сахаром, солью — словом, вполне достаточно, чтобы можно было продержаться там пару месяцев. Было у него в убежище и радио с запасными батарейками (правда, здесь, под землей, ему удавалось расслышать в нем только потрескивающий шумок), аптечка, моющие средства, вполне достаточный запас книг и журналов (конечно, никакой этой пакости насчет девочек — штучек подобного сорта он не одобрял!), карандаши и бумага (и, между прочим, приличный комплект туалетной бумаги), отличные дезинфицирующие средства, разные ножи-ножички, посуда, открывалка для консервов, открывалка для бутылок, кастрюли, свечи, одежда, постельные принадлежности, пара часов (их проклятое тиканье едва не свело его с ума в первые несколько дней, а теперь он, представьте себе, даже не замечал его), календарь, ну и баллон с водой на 12 галлонов. Водой, правда, он никогда не пользовался без стерилизующих таблеток “Милтон энд Моу Симпла”. Даже для мытья посуды и столовых приборов, не говоря уж о питье.

Ах да, еще одно недавнее приобретение — дохлая кошка! Он не имел ни малейшего понятия (а кошка не рассказывала) о том, как это мерзкое животное проникло в его крепко запечатанное убежище, но предполагал, что кошка могла заползти туда за несколько дней до того, как начали падать бомбы. Растущего напряжения в мировой обстановке было вполне достаточно, чтобы подхлестнуть Мориса к стадии РЕШАЮЩЕЙ ПОДГОТОВКИ (как, впрочем, и предыдущих четырех или пяти подобных кризисов с той поры, как он обзавелся этим убежищем). Эта чуткая тварь, видно, вынюхала сюда дорогу, когда он, Морис, носился от дома к убежищу и обратно, оставив приоткрытым люк в своей боевой рубке. Да-да, он ведь придал своему сооружению вид подводной лодки. Правда, вход в боевую рубку сделал в одном из концов убежища, а не посередине. А эту кошку он не заметил, пока не настало утро после катастрофы.