Землю грызет мертвец - Дженнифер Рардин Страница 7

Коул только прошел первый курс обучения, как на нас свалилось это задание. Так как он говорит по-китайски, а мы нет, Пит решил, что он нам сможет помочь, а мы его — натаскать на нашу работу. Вайль оценивал ситуацию иначе. Я привела несколько весьма разумных и убедительных аргументов, которые он не принял. Наконец я пообещала, что целый месяц буду относить для него вещи в химчистку и приносить обратно, потому что он заподозрил, будто новый рассыльный копается у него в почте. На сем мы и договорились.

Сейчас я рассеянно подумала, можно ли стирать ту рубашку, в которой Вайль сейчас, или она подлежит только сухой чистке, а он сказал:

— Не очень понимаю, другого какой породы ты обнаружила, Жасмин. Может, у Кассандры найдется в записях.

Мы все перешли в гостиную, чтобы проверить. Но с таким малым количеством информации для «Энкиклиоса» — своего рода базы данных библиотеки — не нашли ничего.

— Может, что-то есть в книгах, — сказала Кассандра. — Я еще посмотрю.

— Благодарю, — изящно ответил Вайль, вытащил из холодильника пакет крови и налил себе в кружку. За проведенное с ним время я узнала, что он любит медленно нагревать кровь до комнатной температуры: «термоядерный» разогрев убивает вкус, говорил он. И хотя я думала, что у меня мурашки по коже должны побежать от таких подробностей, ничего не случилось: подобные разговоры подразумевали доверие, и я была польщена, что его заслужила.

От шума проснулся Бергман, сел, протирая глаза, на диване, который я окрестила «Мэри-Кейт». Напротив него на точно таком же диване по имени «Эшли» сидела Кассандра, уже листая какой-то старый том со страницами толще почтовой бумаги. Коул взял жвачку из зеленой вазы на столе возле ее дивана (который «Эшли») и плюхнулся рядом с Кассандрой.

— Я ищу, — сказала она строго. — Пожалуйста, без шуточек по поводу иллюстраций.

— Но ты посмотри на этого! Он же явно страдает запором!

— Он ест чужие мозги!

— Вот именно.

Я села рядом с Бергманом и оглядела его, заспанного. Сон не очень пошел ему на пользу: хотя сравнение несколько натянутое, но он напоминал безуспешного родителя. Он мечтал, вынашивал, рожал свои изобретения и очень был разборчив по поводу того, где им работать. Знать, что сейчас его дитя таскает какой-то псих, а Раптор кружит в вышине, выжидая момент броситься и закогтить его, значило для Бергмана ощущать невероятную беспомощность.

Вайль, оставшись в кухне, положил локти на стойку позади банкетки. Он даже не прокашлялся — но вдруг всеобщее внимание оказалось направленным на него.

— До того как мы поедем на территорию фестиваля, я хотел бы дать полную информацию о броне Бергмана. Через минуту я попрошу его сообщить подробности ее работы. Как вы уже слышали от него, это невероятно передовое биотехнологическое решение, физически связанное со своим носителем. Когда броня и носитель соединяются, единственное средство их разделить — убить носителя или устроить химическую баню, которая обманет броню, внушив, что носитель мертв.

— Насколько я понял, мистер Баббл еще не выпускает такой шампунь? — спросил Коул.

Бергман сел, потом уныло склонил голову на спинку «Мэри-Кейт».

— Для этого и велись эксперименты на базе Уайт-Сэндз. Пытались найти химикаты и способ их введения, которые вызвали бы у брони реакцию, как на мертвого.

— Но пока ничего не достигли? — спросила я.

Бергман покачал головой.

— А это так важно? — осведомился Коул. — Нам по-любому придется этого типа убить.

— Посмотрю я, как ты его будешь убивать! — застонал Бергман.

Вайль кивнул.

— Давай дальше, — велел он и отпил из кружки.

Бергман посмотрел на всех по очереди, покачал головой и провел рукой по рыжеватой щетине, появившейся за последние двадцать два часа. Все время разговора он таращился в окно на пылающие огни бензозаправки Мо и на далекий город.

— Броня отклоняет любой метательный снаряд, который только существует. Она огнеупорна, не рвется и выдерживает давление, соответствующее максимальным глубинам океана.

— А холод? — спросила я и почувствовала, как меня охватила радость, когда Вайль посмотрел на меня гордым взглядом. Быть может, самой его величайшей силой была способность высасывать жар, да так быстро, что попавшие в круг его досягаемости замерзали насмерть.

— А вода? — вставил Коул.

— Когда капюшон закрыт, броня становится самодостаточной. У нее встроенная система дыхания, отлично функционирующая при погружении.

— Подробнее насчет капюшона, — попросила я.

— Активизируется автоматически, когда определяет, что носитель в опасности. Единственная часть брони, которая может по желанию быть инактивирована. Все остальное активно перманентно.

Кассандра отложила книгу и сказала:

— Вы все начали с конца, когда самое важное как раз может быть в начале. Как эта броня выглядит?

Бергман пожал плечами:

— Мы ее испытывали на самых разных животных, в том числе на рыбах, кошках и обезьянах. На каждом звере она выглядит по-своему — вероятно, потому что по-разному происходит привязка в зависимости от химии организма, физических размеров, биологического вида…

Кассандра нетерпеливо махнула рукой. Прерванный на полуслове Бергман посмотрел на нее с досадой.

— Общий обзор, если можно, — попросила она.

— Чешуя, — ответил Бергман. — Материал создан из тысяч индивидуальных элементов, соединенных физически и химически. Цвета варьируют в таком же широком диапазоне, как текстура. На рыбе — грубо, почти как стальная шерсть. На шимпанзе — мягче, эластичнее.

— Эта штука чисто оборонительная? — поинтересовался Коул.

Еще один отличный вопрос. Работаем сегодня на полной мощности?

— Нет. — Глаза у Бергмана загорелись страстью от воспоминания об атакующих возможностях, которые у меня могли вызвать разве что дрожь, потому что мне думать, как от них уклониться. — Когда капюшон активен, носитель может поджигать летучие вещества, которые содержатся у него в носовых полостях.

— Что это значит? — попыталась я уточнить. — Этот тип может выдыхать пламя?

— Именно.

— Еще что? — спросил Вайль.

— Контактный яд на когтях, парализующий жертву. Съемные шипы вдоль спины сбалансированы так, что их можно метать на расстояние сорок футов.

— А когда они попадают в цель? — спросила я.

— Тогда взрываются.

Я почувствовала, как опускаются у меня плечи. Черт побери. Выпало заданьице — прямым ходом в…

Вайль прервал мою мысль, и это было хорошо, потому что не фиг загонять себя в депрессию глубже, чем необходимо.

— Мы знали, что это будет трудно, — сказал он. — Но именно потому задание было дано нам. Мы можем его выполнить. И выполним.