Красная луна - Бенджамин Перси Страница 7

Мириам встает рано. Натягивает джинсы и теплый джемпер, подходит к окну гостиной. Ее лицо двумя вороновыми крылами обрамляют черные растрепанные волосы. Черты у нее такие резкие, что о профиль Мириам, кажется, можно порезаться. Ей далеко за тридцать, но об этом трудно догадаться, о возрасте говорит лишь суровое выражение лица. На улице в полумраке гнутся и скрипят высоченные орегонские сосны. Ветер свистит в дверных и оконных щелях — похожий звук получается, когда дуешь в бутылку.

Рядом с домиком небольшая заросшая кипреем, кастиллеей и мхом каменистая прогалина в форме полумесяца. Через нее проходит исчезающая в лесу подъездная дорожка, на которой стоит грузовик, старый «додж рамчарджер», черный с серебром. Добежать от деревьев до ее крыльца можно за считаные секунды, и женщина внимательно оглядывает затаившиеся между стволами тени.

Там кто-то есть. Мириам чувствует это так же отчетливо, как жабы и дождевые черви чувствуют приближение грозы. Просто меняется атмосферное давление, и они выползают из своих укрытий. Мириам знает наверняка. До предела обострившиеся чувства не раз спасали ей жизнь. Глаза женщины прищурены, а уши будто бы встали торчком.

Минут десять она стоит у окна, а потом наконец возвращается к обычной утренней рутине: идет в кухню варить кофе. Если что-то и надвигается, лучше встречать неприятности, как следует проснувшись.

Мириам не включает лампу: света и так достаточно. Он льется из единственного окна, выходящего в лес. Здесь деревья подступают совсем близко к дому, и стволы тополей белеют, словно оскаленные зубы. Под окном изгибается в форме буквы «Г» столешница, покрытая серым огнеупорным пластиком, похожим на гранит. В нее вделаны плита с четырьмя конфорками и глубокая раковина. Рядом с раковиной примостилась кофеварка. Нужно смолоть зерна и налить воду. Вскоре кофе принимается булькать, а Мириам открывает ящик кухонного стола и достает оттуда кое-что посерьезнее обычного ножа. У нее по всему дому спрятано оружие, а здесь лежит «Глок-21» сорок пятого калибра. В барабане — тринадцать патронов.

Мириам прячет пистолет за пояс. Солнце поднимается все выше, тени отступают от домика, теперь они притаились в углах кухни. Женщина наливает полную кружку и возвращается в гостиную. Но там вдруг останавливается, так внезапно, что кофе выплескивается через край и обжигает пальцы. Сквозь овальное матовое стекло, вделанное во входную дверь, виден чей-то силуэт. Гость настолько щуплый, что не разобрать, мальчик это или мужчина.

Завывает ветер, дымится кофе. Мириам ставит чашку на журнальный столик и идет к двери, медленно переступая босыми ногами, стараясь, чтобы пол не скрипел. Протягивает руку и ощущает легкое покалывание: между пальцами и ручкой проскочила голубая искорка. Открывать она не спешит — прислоняется к двери и громко говорит:

— Пак, оставь меня в покое.

Тень безмолвствует.

— Я не желаю больше в этом участвовать.

— Ты нам нужна, — отвечает незваный гость. — Открой дверь.

Как же она ненавидит этот голос, всегда его ненавидела. Прерывистый, резкий, похожий на завывание расстроенной флейты.

— Пошел прочь. Убирайся.

— Ты нам нужна, — повторяет Пак.

Ветер набирает силу. Мириам чувствует его, чувствует, как он задувает через дверные щели, в нем ощущается привкус снега. На высоте пять тысяч футов зима всегда наступает раньше.

— Мы хотим вернуть тебя.

Мириам шепчет одними губами: «Черт», а потом утыкается лбом в стену, дергает засов и распахивает дверь. Ветер тут же врывается в комнату, треплет ее волосы, перелистывает страницы лежащей на журнальном столике газеты.

На крыльце, широко расставив ноги и уперев руки в бока, стоит невысокий поджарый мужчина. На нем темно-синие джинсы и обтягивающая черная футболка. Очень светлые, почти белые, волосы тщательно политы гелем и торчат в живописном беспорядке. Улыбающийся Джонатан Пак жует жвачку и приветливо поднимает правую руку. На ней недостает мизинца и безымянного пальца, вместо них белеют шрамы. Шрамы от когтей, напоминающие следы гигантских червей, украшают и его грудь и спину под футболкой. Мириам знает это, потому что те раны нанесла Паку именно она.

— Ближе не подходи, — предупреждает хозяйка, — иначе потеряешь и остальные пальцы.

Пак опускает руку. Его губы чуть подрагивают, а потом улыбка становится еще шире.

— Я чувствую запах кофе. — Он раздувает ноздри. — Может, пригласишь меня в дом и нальешь чашечку?

— Еще чего не хватало.

— Жаль, я бы не отказался от кофе. — Жвачка с громким звуком лопается. — Дорогая, ну почему бы тебе не впустить меня?