Миссия Девы - Сергей Пономаренко Страница 7

— Жаль, что болезнь не совсем покинула тебя, — почти холодно проговорила Катя. — Знаешь, меня даже мучает совесть из-за того, что я согласилась на твое предложение встретиться. Ведь я будущий врач, и кому как не мне знать, что возможны рецидивы, если не полностью выздороветь и пойти… в кино.

— Ничего, все в порядке, — сказал Дима, особенно не вникая в смысл ее слов.

— Впрочем, как будущий врач, я могу тебе порекомендовать одно народное, но очень эффективное средство. Не против испробовать?

— Надеюсь, это не уринотерапия, — слабо улыбнулся Дима.

— Закрой глаза, расслабься и доверься мне, — вкрадчиво произнесла Катя.

Дима закрыл глаза, внутренне иронизируя над доморощенной целительницей, но только на мгновение. Он почувствовал, как горячие влажные губы девушки завораживающе прошлись по его шее, дошли до уха, то пытаясь проникнуть внутрь, то слегка сжимая мочку уха. Все это было исключительно приятно, и от этих прикосновений словно пробежал ветерок по спине и напряглись мышцы живота. Охватившее Диму возбуждение изгнало из его головы все прежние мысли. Не открывая глаз, он попытался заключить Катю в объятия, но она мягко отстранилась, и ему то ли послышалось, то ли он прочитал ее мысли: «Еще не время». И он подчинился.

Она так же прошлась губами с другой стороны лица, слегка касаясь его губ и тут же отстраняясь. Острое желание овладело им, и, уже не слушая ни внутреннего, ни какого бы то ни было другого голоса, он заключил девушку в объятия и впился губами в ее губы. Она ответила, доминируя над ним.

— Я схожу от тебя с ума! Я хочу тебя! — прошептали чужие губы Димы.

— Не все сразу… Здесь не место и не время… — прошептала девушка, словно задыхаясь, и отстранилась, отступив на шаг. — Я рада, что это лечение пошло тебе на пользу, — произнесла ровно. — Проводи меня вниз, до такси. Провожать домой не надо. Захочешь увидеть — позвонишь.

В эту ночь Дима ложился спать с мыслью о Кате — образ Иры стал каким-то далеким, тусклым и нереальным. Сон приснился сумбурный, фантастический, но, проснувшись, почувствовал себя свежим и отдохнувшим. Утром позвонил Кате и договорился с ней встретиться вечером.

Все дальнейшие меры Иры вернуть утраченные позиции оказались безуспешными. Когда она все же вынудила Диму откровенно поговорить об их отношениях, он сослался на волю родителей, которые грозят ему всеми ужасами мира, при этом у него предательски забегали глаза. В качестве последнего довода он привел компрометирующие Иру фотографии.

Она не стала оправдываться, а обиделась, попыталась забыть о нем и, как ей показалось, вычеркнула его из своей жизни. Но сделать это оказалось значительно труднее, чем она предполагала, и тогда она наконец поняла: Дима ей небезразличен! Более того, она влюбилась в него! А любовь всегда нелогична и не требует установления причин. Он стал сниться ей ночами, отношение к нему было двойственным: днем она готова была его растерзать, а ночью умирала от страсти к нему…

Вскоре Ира узнала, что Дима сожительствует с какой-то медичкой в двухкомнатной квартире, подаренной родителями, дело идет к свадьбе, и она совсем потеряла покой. Ее стали навещать мысли о смерти — вот она, такая красивая, лежит в гробу, а вокруг все рыдают: родители Димы, сам Дима и даже медичка. Но эти мысли она сразу отогнала прочь, заменив другими — в гробу лежит медичка, совсем некрасивая, а она, взяв за руку Диму, уводит его в укромное местечко на кладбище и… «Бр-р!» Эта мысль ей тоже совершенно не понравилась, и она заменила «укромное местечко» на двухкомнатную квартиру Димы.

Ира начала вновь «обрабатывать» Диму, благо на занятиях он никуда не мог деться, а в дополнение к этому подключила старушку-ведунью, взявшуюся приворожить Диму. В ход пошли иголки, нитки с узелками… Ко всему Ира резко изменила свое поведение: из развеселой девицы вдруг превратилась в тихую, задумчивую, погруженную в себя девушку. Она бросала на него такие взгляды!..

Затем, посчитав, что артподготовка прошла успешно, перешла в наступление, послав эсэмэску: «Обещай, что после свадьбы обязательно навестишь мою могилу». После ответа Димы «Что это означает?» от нее хлынула лавина SMS, в которых она давала последние распоряжения, указания, что надо сделать на ее могилке и в тех местах, где им было хорошо. Теперь Дима вызвал ее на разговор, который ее усилиями затянулся далеко за полночь…

Обозленная медичка устроила Диме разнос и в наказание на несколько дней переехала к родителям. Ира не упустила шанс и провела массированную операцию: в ход пошли любовные стихи, специально сочиненные ее подругой Машей и выданные за свои, умные мысли о любви, придуманные классиками, а появившись вечером в его квартире, она устроила прощальную ночь любви, после которой ему совсем не захотелось прощаться.

Дима дрогнул, капитулировал, признался, что все это время думал о ней («Старушка не подвела!» — порадовалась Ира), и даже решился на разговор с родителями. Одним разговором не обошлось, за ним последовали другие, при этом Диме пришлось отдать родителям ключи от подаренной квартиры. Но спиной он ощущал присутствие Иры, и это не давало иссякнуть его мужеству.

Роза Ивановна постаралась вернуть медичку Катю, но та через свою маму передала, что Дима «никакой», этим глубоко уязвив ее. Настойчивость Димы стала приносить свои плоды: первым сдался папа-профессор, выразив сомнение в том, что они принесут добро единственному сыну, лишив его первой любви. А его фраза «мои родители тоже были от тебя не в восторге» вызвала между ними легкую ссору, но и зародила сомнение в душе Розы Ивановны, и она согласилась на повторную встречу с Ирой.

Ира, напившись разных успокоительных, олицетворяла собой саму скромность. Она периодически потупляла взгляд, не поддавалась на некоторые провокационные высказывания Розы Ивановны, несмотря на то что внутри бушевала буря, и… выиграла. Ей был выставлен ряд условий, которые она, внешне смирившись, приняла, а взамен получила Диму и ключи от двухкомнатной квартиры для совместного проживания с ним на протяжении года, «а там видно будет».

Вот и сейчас Дима напомнил ей о пункте номер два договора — «ничего такого, что мешало бы учебе», следующем за пунктом номер один — «никаких детей».

Скрепя сердце она дала Диме отвести себя в библиотеку, где почти в мертвой тишине они занялись написанием рефератов. Ира, с тоской представив себе, как проходит веселая пирушка у однокурсников, захотела пива до умопомрачения и, не в силах себя сдержать, нарушила тишину, заявив:

— Пить хочу! Я хочу пить!

— К сожалению… — на секунду оторвался Дима от писанины. — Но на обратном пути купим минералку.

«Да подавился бы ты своей минералкой! Пива хочу!» — со злостью подумала Ира, но вслух выдавила вполголоса:

— Ладно, пусть будет минералка.

— Или лимонад, — добавил Дима, строча в тетрадке. — Ты чего не пишешь?

— А я уже написала.

— Что — это все?

— Да, все. Нехорошо утомлять препода обилием материала, тем более что все равно до конца не будет читать — она же не контуженная!