Хаос. Отступление? - Хью Хауи Страница 64

– Из-за своего изобретения я оказался изгнанником в собственной стране, – сказал профессор. – Британцы думают, что я использую его, чтобы поднимать людей и подстрекать их к мятежу или призову из степей Золотую орду. Так что когда вы выйдете отсюда, то должны его найти – использовать это устройство и сообщить мне мою судьбу. Когда я буду наконец свободен?

Финеас закрыл лежавшую на коленях книгу и подошел к прочному банковскому сейфу, который уже много лет назад установил в своем убежище от кометы. Введя комбинацию, которую знал лишь он один, он повернул рукоятку и обеими руками открыл железную дверь. Внутри находилось его самое ценное имущество – в свое время профессор открыл ему тайное место в китайской деревне, где оно находилось. Машина была размером с коробку для шляп, но выполнена из золота, серебра и каких-то странных сплавов, на которых китайскими иероглифами было вырезана надпись «Чжоу И ^[16]».

Когда Финеас впервые увидел это устройство, он не имел представления, что это такое, хотя и узнал слово «перемена». Он ожидал, что это автоматический абак – разновидность калькулятора, которую подправили китайские часовщики в надежде предсказать лотерейные номера. Однако профессор Линь был адъюнктом ^[17] Королевской лаборатории психических исследований, поэтому Финеас предположил, что машина должна быть чем-то вроде автоматической пишущей машинки, связанной с нарождающейся психографией ^[18].

Теперь, когда Финеас сел, положив устройство на колени и открыв крышку, он в который раз за все эти годы был потрясен его сложнейшей конструкцией. Он с восхищением смотрел на бесчисленные стальные шестеренки, медные провода и десятки вращающихся тумблеров, вырезанных из корня тысячелистника с каллиграфическими надписями со всех четырех сторон. И все это приводилось в движение богато украшенной серебряной ручкой.

– Мое изобретение позволяет предсказывать будущее, – говорил профессор Линь, дико сверкая глазами из-под спутанных волос, не мытых и не стриженных целое десятилетие. – Но, так как машина использует примитивную, подсознательную психическую деятельность, она никогда не сможет интерпретировать собственное будущее оператора. Вы должны сделать это для меня!

Финеас не собирался возвращать устройство. Тем не менее он все же недоверчиво спросил ящик, когда профессор будет свободен, повернул ручку и увидел, как появилось слово «цум ют».

– Вчера? – удивился он. И пробормотал: – Вот тебе и будущее!

Лишь когда Финеас узнал, что профессор Линь за день до этого умер, лишь тогда он понял, что изобретение старика действительно сообщает правду. Профессор создал разностную машину, основывающуюся на древней «Книге перемен». Но вместо того, чтобы довольствоваться шестьюдесятью четырьмя неопределенными ответами, которыми можно широко интерпретировать, это устройство разбивало их на четыре тысячи девятьсот шестьдесят конкретных слов.

Профессор Линь создал машину И-Цзинь ^[19].

* * *

С момента появления Звезды-метлы прошло уже три ночи, и Финеас начал беспокоиться. У него все еще оставались медные бутылочки с кислородом (хотя иногда он ощущал какое-то дуновение – прохладное, но успокаивающее, поскольку это означало, что у него есть хоть какой-то приток воздуха), банки с консервированным лососем и икрой, контейнеры с галетами, ящики с яблоками, грушами и китайскими сливами, запасы воды, а также бочки марочного вина, сделанного из риса и ячменя. Всего этого хватило бы на месяц, а при экономном расходовании – на два. Но где же его последователи? Многие его приверженцы отличались пепельно-серой кожей, так как работали на серебряных рудниках под горой Рейнир ^[20]. Сейчас они уже должны были запустить свои паровые бурильные установки, прокладывая дорогу к его спасению.

Два года назад машина И-Цзинь предсказала, что Мерзкая звезда очистит Небеса и что громадная комета принесет смерть всем, кроме очень богатых и очень бедных. Что небесный скиталец отравит тех, кто находится наверху, осушит Тихий океан и вызовет дождь из капель железа, который целый день будет падать на Британию. Услышав об этом, некоторые из последователей Финеаса отдали ему все, чтобы построить это убежище, – свои дома, свое имущество и даже своих дочерей, из-за чего они стали нищими, а Финеас – безмерно богатым. С его точки зрения этот жест верности был для обеих сторон беспроигрышным вариантом.

– Живы ли мои возлюбленные последователи? – взяв в руки машину, спросил Финеас. Пока он ждал и крутил ручку, ему отчаянно хотелось спросить: «Когда они меня спасут?», но он знал, что спрашивать о себе бессмысленно. Один раз он из любопытства это сделал, и машина выдала сообщение об ошибке: «Куову». Сейчас, вслушиваясь в жужжание зубчатых колес и тумблеров, он думал о своих последователях, пока машина не остановилась на китайских словах, означавших «живы и здоровы».

Финеас вздохнул с облегчением. Он практически никогда не сомневался в машине, но ведь устройство никогда и не предсказывало ничего такого грандиозного, как конец света. Он снова спросил:

– Направляют ли мой народ мои последователи, в особенности мои помощники, которых я специально подбирал для руководства в мое отсутствие? Чем они занимаются? – Он понимал, что вопрос звучит несколько сумбурно, но, как однажды сказал профессор Линь: «Важны не столько слова, сколько намерения. Машина интерпретирует биение твоего сердца, трепетание твоих мыслей».

– Собираются, – ответила машина.

Финеас улыбнулся. Предчувствуя неминуемое спасение, он огляделся по сторонам. Нужно было соблюсти некоторый мрачный декорум. С этой целью он оттащил тела близняшек к сейфу и закрыл их внутри. После этого щедрым жестом, предвещающим его собственное освобождение, он открыл медные клетки со своей коллекцией пересмешников, козодоев и соловьев. Их спокойное пение приносило ему облегчение, напоминая о том, что земной шар продолжает вертеться, что хотя комета потрясла и отравила мир, солнце все еще всходит и заходит, дни и ночи беспрепятственно сменяют друг друга. Но хотя птицы пели, щебетали и порхали с места на место, ни одна из них не вылетела из клетки – у них уже давно были подрезаны крылья. Именно так чувствовал себя Финеас, когда он уселся на стул и принялся ждать, гадая, насколько хватит его керосиновых ламп.

* * *

Через десять дней Финеас решил питаться только один раз в день, хотя недовольно ворчащий желудок лишь усиливал его страхи, когда он время от времени стучал по стенам позолоченной плевательницей, надеясь, что его услышат, и крича в потолок до полной потери сил.