Сердце волка - Вольфганг Хольбайн Страница 63

Именно так и следовало воспринимать окружающую действительность — с точки зрения здравого смысла. Однако эта самая действительность неожиданно перестала подчиняться законам здравого смысла, словно Штефан вошел не в подземный гараж, а в какой-то заколдованный мир — мир, в котором все объекты приобрели несколько иной смысл и тени были уже не просто тенями, а тишина — не просто тишиной. Все, что находилось вокруг, словно куда-то исчезло, превратившись в черные дыры этой новой действительности и уступив место другим объектам и явлениям, о которых Штефан раньше ничего не знал. Впрочем, ему об этом лучше было и не знать.

Штефан изо всех сил попытался отогнать от себя эти бредовые мысли, но результат был тем же, что и раньше: его усилия вызвали противоположный эффект. Когда он засовывал в кассовый автомат парковочный талон и две монеты по пять марок, его взгляд скользнул по ровным рядам припаркованных автомобилей, и Штефан неожиданно для себя увидел намного больше, чем ожидал увидеть и чем вообще может увидеть обыкновенный человек. Штефану показалось, что острота его органов чувств стала просто невообразимой. Тени между автомобилями зашевелились. Там никого не было, лишь пустота, но Штефан теперь воспринимал эту пустоту как нечто телесное, и оно колыхалось и вибрировало. Ему раньше и в голову не приходило, что можно услышать такие звуки: легкое потрескивание остывающих моторов, шелест электрического тока, бегущего по вмонтированным в стены проводам, щелканье реле, чей-то тихий разговор этажом выше, а может даже на два или три этажа. А еще он почувствовал запахи, которые раньше были для него неразличимы: интенсивный аромат духов, исходивший из стоявшего в двадцати метрах от Штефана автомобиля «фольксваген поло», и запах кожи новенького «мерседеса», припаркованного в темном углу налево от входа. Кроме того, из «мерседеса» исходил такой сильный мускусный запах, что у Штефана едва не возникла эрекция. На заднем сиденье этого автомобиля кто-то, наверное, еще совсем недавно занимался сексом.

Штефан закрыл глаза, сжал пальцы в кулаки и так сильно сдавил челюсти, что стало больно зубам. Тем не менее он сжал челюсти еще сильнее. Острая боль колющей искрой проскочила из его челюсти прямо в мозг. Это помогло.

Когда Штефан открыл глаза, окружающий мир снова вернулся в свое нормальное состояние. Тени снова стали тенями, тишина — тишиной, а гараж — гаражом. Такими они всегда и были.

Штефан покачал головой. Он все еще сжимал кулаки и не хотел их разжимать. Он был зол на самого себя из-за своей трусости, которая, в общем-то, являлась единственной причиной этих жутких галлюцинаций. Старинная поговорка о том, что храбрец умирает лишь один раз, а трус — раз сто, сейчас была как раз к месту.

Медленно разжав кулаки, Штефан взял из автомата парковочный талон и сдачу и пошел к лифту, находившемуся в противоположном конце помещения. По дороге он невольно поискал взглядом машину, стоявшую в углу налево от входа. Там было так темно, что нельзя было разглядеть даже марку автомобиля, и находился этот автомобиль как минимум в двадцати метрах от кассовых автоматов. Стало быть, Штефан вряд ли смог бы почувствовать какой-либо запах, исходивший из этой машины, — ему это только почудилось. Это была галлюцинация — не более того.

И он себе сейчас это докажет.

Уже почти дойдя до лифта, Штефан резко повернул налево и быстрыми шагами направился к стоявшему в углу автомобилю, однако на полпути остановился как вкопанный.

Внутри автомобиля что-то шевелилось.

Нет, не что-то.

Кто-то.

То, что он почувствовал во время недавней галлюцинации, оказалось правдой. Он стоял теперь так близко от автомобиля, что мог уже не только различить его марку — это был «мерседес» — и цвет, но и отчетливо видел, что на его заднем сиденье двигаются две человеческие фигуры, которые, слившись в объятиях, так увлеклись любовными утехами, что, по-видимому, не заметили бы Штефана, даже если бы он подошел еще ближе.

«Но ведь этого не может быть! — с ужасом подумал Штефан. — Это просто невозможно!»

С того места перед кассовыми автоматами, где он только что стоял, Штефан вряд ли смог бы хоть что-то разглядеть. Обе висевшие непосредственно над «мерседесом» лампы то ли перегорели, то ли были выключены, и именно по этой причине здесь было так темно. А еще, по-видимому, именно по этой причине парочка, резвившаяся сейчас в «мерседесе», решила припарковать свою машину именно здесь. И Штефан ну никак не мог что-либо здесь заметить, а тем более ощутить запах.

И все-таки…

Штефан почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом. Он задрожал всем телом. Что же, черт возьми, с ним только что произошло?

Он нерешительно сделал еще один шаг к машине, снова остановился и отчаянно попытался навести хоть какой-то порядок в своих мыслях.

Ритм движений за затемненными стеклами «мерседеса» неожиданно изменился. Штефан знал, что за этим может последовать, но был совершенно не в состоянии ни сдвинуться с места, ни начать мыслить здраво. И вдруг он осознал, на кого он сейчас похож: на соглядатая, незаметно подкравшегося к своей жертве и стоявшего теперь с пристыженным выражением лица.

Однако осознание этого пришло слишком поздно.

Словно в подтверждение его мыслям задняя дверь «мерседеса» резко распахнулась и из нее появился мужчина с искаженным от гнева лицом. Это произошло так быстро, что Штефан в первый миг инстинктивно выставил перед собой руки, как будто был уверен, что мужчина без долгих разговоров набросится на него с кулаками. Однако энергия порыва владельца «мерседеса» иссякла почти сразу же, и он остановился. Этот мужчина хотя и смотрел на Штефана гневно и вызывающе, выглядел при этом очень смешно: левой рукой он поддерживал свои брюки, чтобы они не упали, а правой пытался заправить за пояс рубаху. Свободные концы его ремня болтались в воздухе, и пряжка громко тренькала. Этот звук, отдававшийся жутким эхом от голых бетонных стен, показался Штефану похожим на звон колокольчиков собачьей упряжки, разливающийся ночью над покрытой снегом равниной. Подобная ассоциация была, конечно же, абсурдной, но уже через секунду Штефану показалось, что он отчетливо видит эту заснеженную равнину. Его фантазия снова начинала играть с ним в жуткие игры.

— В чем дело? — рявкнул мужчина. — Что тебе здесь нужно?

В его словах прозвучал вызов, который явно не соответствовал внешнему виду мужчины. Хотя этот человек был выше ростом и тяжелее Штефана, его тело скорее было жирным, а не тренированным, а по выражению его лица было видно, что он боится Штефана не меньше, чем тот его, а то и больше. Пожалуй, больше, потому что чувство, которое сейчас испытывал Штефан, было вовсе не страхом. Да, он до глубины души был потрясен недавней галлюцинацией и возникшая ситуация с каждой секундой становилась для него все более мучительной, однако он испытывал сейчас не страх, а… что-то почти противоположное страху.

Кроме испуга, который исходил от владельца «мерседеса» с такой интенсивностью, что стал почти осязаемым, в поведении и голосе этого человека чувствовался вызов, пусть даже и порожденный страхом, но все-таки вызов. И что-то внутри Штефана отреагировало на этот вызов, словно даже радуясь ему. На долю секунды Штефану показалось, будто что-то внутри него с нетерпением ждет, когда же этот мужчина бросится на него, чтобы можно было тут же заехать ему в ответ кулаком по физиономии и…