Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Кейт Джонстон Страница 60

Почти всегда вокруг моей головы кружила хотя бы одна фея и рассыпала вокруг золотую пыльцу, мерцавшую в свете факелов. Благодаря ей железо казалось менее холодным. Иногда я задумывалась, меня ли они оплакивают или ту магическую путаницу, в которую превратила мою жизнь одна из них. Но все же они меня успокаивали. Как и железо, они ослабляли демона, лепившего мои сны, и давали свободу моему собственному разуму.

Приходили и другие – раз или два, чтобы почтить мою память. То были люди, которые покинули Харуф, когда на него обрушилось проклятие, и смогли наконец вернуться, когда я сняла его. Они целовали мою руку – по-прежнему теплую и нетронутую временем, благодаря дару феи, – и иногда орошали ее слезами. Хотя большинство из них я не знала лично, или, во всяком случае, не помнила, во сне я чувствовала вес проделанной их руками работы и знала, что они любят меня за мою жертву.

Приходили и те, кого любила я.

Стражник приходил с точильным камнем и ножами, усаживаясь в ногах гробницы. Он говорил о возрождении Харуфа, а потом о своих жене и детях. Рассказывал мне, что башню, где я жила, превратили в святыню, где девушки ставили свечи, а юноши давали поспешные обещания во имя любви. Я чувствовала пламя этих свеч, жар сказанных слов. Слова стражника я тоже ощущала очень остро. Они придавали мне сил сражаться с той, что спала вместе со мной, и каждая новая свеча, каждая шепотом произнесенная молитва делали меня сильней.

Приходила и горная козочка. Поначалу ей никак не удавалось найти покой. Во сне ее преследовали огонь и земля, попеременно то душившие, то сжигавшие ее. Но со временем она снова обрела покой и радость. Она приносила с собой самую разнообразную работу: то шитье или вышивку, то тесто для хлеба, то медную проволоку, на которую нанизывала яркие бусины. Ее труды я тоже чувствовала всем своим существом, и это помогало мне стать сильнее, как и рассказы стражника о свечах и молитвах.

Приходил при любой возможности и пряха, всегда остававшийся со мной надолго. Он то сидел молча, то, наоборот, рассказывал мне в мельчайших подробностях про свой день. Он рассказал мне, как вернулась его мать и снова начала его учить тонкостям своего мастерства. Рассказал, как она умерла: слишком молодой, но счастливой, потому что проклятие было снято и больше не мучило других прях. Он никогда не брал меня за руку. Я скучала по его прикосновению, хотя понимала, почему он предпочитает ко мне не прикасаться, и использовала его слова как топливо в своей внутренней борьбе.

Если он не мог прийти, он всегда предупреждал меня о причине своего отсутствия. Он часто странствовал по свету в поисках магии, которая бы освободила меня от демона и заставила проснуться. Он помнил все услышанные истории, произносил слова за мальчика, который не мог их сказать, и верил за всех нас. Он рассказывал нашу историю всем, кто встречался на его пути, и его слова облетели весь мир. Они менялись, как это всегда бывает с устными преданиями, и правда искажалась, будто нити на бракованном станке, но этого было достаточно, чтобы он узнал то, что хотел узнать.

Прошло много лет, прежде чем он нашел ответы на свои вопросы, вдали от пустынного царства, где некогда жили наши предки. Мой отец уже умер, мать состарилась, а занять трон моего королевства было некому. Йашаа тоже был уже слишком стар, и от одного этого у меня надорвалось бы сердце, если бы мое сердце принадлежало только мне. В своей борьбе с демоном я использовала все, что происходило на протяжении последних тридцати лет: свечи и молитвы, слова моих друзей, внимание фей и эльфов и воспоминания о юноше, который погиб в пустыне, но знал наизусть все предания. Я наконец сумела собрать в кулак всю свою волю, подкрепленную до нечеловеческих масштабов и моими собственными стараниями, и усилиями тех, кто любил меня. Демон, владевшая моим разумом почти столько, сколько я себя помню, однажды вдруг просто сгинула – жалостливое зрелище в сравнении со мной, предметом всех молитв, произнесенных когда-либо в моей святыне.

Я почувствовала, как мне на грудь приземлилась фея, заглянула мне в душу и обнаружила, что я победила. Проклятие снято, и я смогу освободиться от дара феи, если то, что узнал Йашаа, окажется правдой. Я почувствовала прилив счастья, смешанный с грустью моих друзей, которые так долго наблюдали за мной и которых я скоро увижу наяву. Я чувствовала радостное возбуждение их детей и внуков, которым не терпелось познакомиться со мной и проверить, в самом ли деле я такая интересная, как рассказывали их родители.

А потом я почувствовала прикосновение Йашаа, бородатого, с лицом, покрытым морщинами. Он поцеловал меня.