Райское место - Марина Туманова Страница 60

— А это что? — кивнул я на разложенные по столу листы.

— Продолжение. Как Джон Рассел отправился с Сермахлона на его спутник, покрытый вечными льдами, а там…

Его понесло по старой дорожке, бесконечной, только дайте волю, но я перебил вдохновенные излияния:

— А ты что делал на этой неделе?

— Писал.

— И все?

— Ну, на танцы ходил. — Джейк сморщил уголок Рта, пожал плечами. — Выпивал понемногу, спал. Знаешь, ни разу кошмары не снились.

— А в дождь? Что ты делал, когда пошел дождь?

— Не помню. Писал, кажется. А что?

— Ты выходил из дому?

Теперь Джейк наморщил лоб. Потер переносицу.

— Не помню, Уолт. Кажется, вышел на крыльцо посмотреть, надолго затянуло или нет. Из окна луж не было видно, а если на лужах пузыри появляются, значит, дождь надолго.

— При чем тут лужи? — не выдержал я. — Что ты делал под дождем?

Он постучал себя согнутым пальцем по лбу.

— На л-у-ж-и смотрел! А потом вернулся сюда и сел писать. Ну, может, до калитки дошел, освежился немного. Не помню я! И на фига вообще об этом помнить? Слушай лучше, что у меня получилось. Значит, спустился Рассел в эту пещеру, а там под слоем льда такие тонкие металлические стержни, похожие на антенны…

Он плел ерунду о своих выдуманных астронавтах, а я таращился на него, как эти самые звездные первопроходцы — на останки чужих цивилизаций. Нет, еще изумленнее. Джейк побил все мировые рекорды одержимости! Не заметить, что ты превратился в монстра — этого никто другой не сумел бы. Но какая разница, человек ты или чудовище, если Джон Рассел активировал стержень и тот начал посылать в пространство сигналы, пробуждающие древнюю расу? В понимании Джейка — абсолютно никакой.

— И ты не бегал под дождем? — осторожно уточнил я. — Не изменялся?

— В смысле? — хлопнул глазами Джейк. — Намок? Так я же сказал: если и спускался с крыльца, то всего на минутку. Чего ты цепляешься? Не хочешь слушать?

Я хотел засмеяться. Захохотать во все горло, чтобы этот фанатик понял наконец: жизнь по-прежнему идет неправильно. Ночные кошмары отступили, но настоящий ужас только начинается. И никакие герои космоса не придут на помощь. Как ни зарывайся в выдумки, придется рано или поздно осознать, что происходит.

Но если бы я рассмеялся, я бы не смог остановиться очень долго, поэтому сдержал смех, как день за днем сдерживал крик. Джейк ничего не заметил.

* * *

В ванне я задремал. Горячая вода, как всегда, действовала благотворно, по телу разлилась приятная истома. А воды становилось все больше. И лежал я не в ванне. Мой зад упирался в размокшую землю, а спина — в огромный валун. Моухейское виски подступало под горло, оно покрыло уже всю землю, напоминая о библейском потопе.

— Улавливаешь отзвук? — спросил Ларри О'Доннел. Он стоял в нескольких шагах от меня, самогон до колен промочил джинсы, но на лице была обычная улыбка. Констеблю Моухея нравилось происходящее.

— Теперь не надо возиться с перегонкой, — сказал он. — Мох превращается в виски еще под землей, и скоро оно зальет весь мир. Мы станем победителями, Уолт, мы с тобой!

Я верил. Теперь я готов был верить каждому слову Ларри, пусть бы он сказал, что может дотянуться рукой до звезд и смять их в кулаке. Какой толк от звезд? Они не дают власти. А моухейский самогон — дает.

— Я научу тебя разливать виски, — улыбнулся О'Доннел. — Если поможешь мне влить стакан в горло Делберту.

Я дернулся, попытался встать, и самогон подступил к губам. Нельзя! Нельзя глотнуть, ни за что! И я сжал челюсти до боли.

— Поможешь? — в руке у Ларри блеснул пистолет. А из-за холма появился Делберт — и бегом понесся к нам. Он был сыном Роджера Энсона, отвратительного мутанта, а не господа, но бежал по поверхности виски, не замочив даже лодыжек.

— Встань, Уолт! — крикнул он. — Встань, пока тебя не окунули с головой!

Самогон накатывался на мои стиснутые губы горячими волнами. Ноги скользили, разъезжались. Я не мог приподняться и на дюйм.

— Значит, победителем буду я один, — засмеялся Ларри. — Ты сплоховал в последнюю минуту, Уолт.

— Еще нет! — крикнул я.

Рванулся навстречу Делберту изо всех сил — и соскользнул по стенке ванны, больно ударившись затылком о ее край.

Повезло, очнулся мгновенно, вынырнул, отчаянно отфыркиваясь и отплевываясь, мотая головой, как мокрый пес. А еще говорят, что в ваннах тонут только пьяные! Блаженствовать расхотелось, я потянулся за полотенцем. В носоглотке жгло от воды, проглотил я с полстакана. Хорошо хоть пенную ванну не устроил.

Ладно, вода — не моховое виски. Лучше всю ванну выпить, чем превратиться в монстра, как Джейк.

А новоявленное чудовище суетилось на кухне, собирая свои бесценные записи. Неужели он вправду не понимает, что изменился в самой своей сути? Даже движения стали другими: вместо мечтательной разболтанности — нервная целеустремленность, поспешность раба, над которым стоит надсмотрщик.

— Ты у О'Доннелов поужинал? — спросил он, едва увидел меня. — Одевайся быстрее! (Мог бы подождать, пока я отвечу.) Ну, шевелись! Через двадцать минут Рой музыку включит. А мне Айлин обещала первый танец.

— Станцуешь второй.

— Ты что, злишься? — осекся Джейк. — Чего? Я что ли виноват, что близняшки тебе не дали?

Отвечать я счел ниже своего достоинства. О, у меня теперь высокое достоинство. И соответствующая власть. Впервые после пира мутантов я вспомнил, что Ларри предлагал мне не только жизнь, но и привилегии, вплоть до официальной должности. А это расширяет возможности гораздо больше, чем статус кузена Кэтлин.

— Не сердись, — пошел на мировую Джейк. — Ребята будут рады тебя видеть.

Ну да, для него моухейцы «ребята». Соседи, друзья, названые братья. Может, как раз Джейка, до отвращения невинного в своей очумелости, мне стоит бояться сильнее, чем Роджера Энсона или Маккини? Если он не отдает отчета в своих поступках, то сожрет меня в два счета. Застучит ночью дождик по крыше, проснутся на чердаке мыши… И пустоглазая мышь по имени Джейк Риденс, волоча за собой разросшуюся кожу, побредет к моей постели, дрожа от голода.

Надо запирать спальню. Забить окно досками. А потом залезть под одеяло с головой, трястись от страха и молиться, чтобы кто-нибудь большой, сильный и праведный пришел спасти меня. Я ведь такой замечательный, меня ни в коем случае нельзя не спасать! И это будет очень удобно сделать, пока толпа монстров расправляется с Делбертом Энсоном.

Я прошел мимо Джейка к окну. В нескольких шагах от веранды сидел на траве Дольф Маккини. Увидев меня, он не смутился, уставился в глаза, как надзиратель из Алькатраса. Спасибо, дубинкой этого урода не снабдили.

— Где мой «Корвет»?