Дозвониться до небес - Юлия Лемеш Страница 60

Без меня Арсению стало плохо. Он теперь знал, что нужно сделать, но не мог переступить черту. За которой была неизвестность. Бабка как-то сказала: «Ты встал на путь в неизвестность». Если быть точнее, она сказала: «Вы встали на путь…» Она тогда говорила и обо мне, но Арсений запомнил неправильно. Слово «неизвестность» в понимании Арсения могло означать только страшное и плохое. Но она же признавала, что номер телефона – «мир в кармане».

Неимоверно раздраженный, Арсений выглянул в грязноватое окно, за которым была ночь, усугубленная мелким поганым дождиком. Он перенастроил зрение и уставился в собственное отражение. На него смотрело гламурное, но не слишком доброжелательное лицо почти взрослого прожигателя жизни. Под глазами орехового цвета, крупными и немного испуганными, красовались заметные тени.

– И вообще зачем мне это знание? Что я должен с ним делать? – продолжал беситься Арсений, шикарным жестом задергивая занавеску, которая не согласилась с трагичностью момента и с треском лопнула.

Прореха испортила уютный вид комнаты, а заодно ухудшила и без того поганое настроение.

– Вот сцуко драное!

От звука собственного голоса стало еще противнее.

Невзирая на календарное лето, в комнатах было холодно как в склепе. Приходилось изредка включать котел и протапливать дом.

Иногда я шутила, что он экономит на молекулах чугуна в батареях.

Именно сегодня топить было лень. Но Арсений дошел до той степени раздражительности, когда плохая погода воспринимается как глобальное унижение таких слабаков, как он.

– И как мне теперь жить?

Одиночество, промозглая мерзлота и тотальная неуверенность в собственных силах привели к неожиданному результату. Арсений по-настоящему взбесился. Попинал батарею, вспомнил все ругательства, нашел старую футболку и, рыча, как собака, порвал ее на тряпки. Которыми, по его мнению, потом можно будет вытирать со стола. Схватил флакон застоявшейся туалетной воды и, злорадно ухмыляясь, вылил содержимое в унитаз.

– Туалетная, говоришь? Вот тебе!

Унитаз завонял вовсе не духами. Под шум спускаемой воды Арсений заскрежетал зубами.

Не зная, чего бы такого сделать плохого, он похватал с пола в ванной нестираные носки и кинул их в помойное ведро.

– Хрен вам, а не стирка!

На душе стало спокойнее. Арсений спохватился, выудил носки обратно. Проверил на наличие дыр. Целые носки бросил в стиральную машину. Вроде как маловато для нормальной стирки. Накидал в машину еще какой-то одежды. Включил режим стирки и понял, что настала пора решительных действий.

Отыскал в столе почти чистый лист бумаги и принялся выписывать все идеи, какие приходили в голову.

– Потом отредактирую. Комар носа не подточит. Главное – что? Главное – не ошибиться. Главное – проверить. Если эта бодяга сработает… Это же бомба! Это в сто раз мощнее бомбы. Эх, и почему она не могла помереть на год позже? Вот характер, решила помереть и померла.

Идеи начинались со слова «хочу». Когда лист был забит ими до отказа, Арсений начал вычеркивать самые глупые. Теперь лист стал выглядеть как штриховка. Изорвав бумагу в клочки, Арсений успокоился. И решил не спешить.

– Нет. Я пока не готов.

Перед ним на столе валялась засаленная картонка с цифрами, две последние приписаны явно позднее, черным фломастером. Итог многолетних изысканий, частично сворованный у меня без моего ведома.

Рядом с картонкой лежали два новых мобильных телефона. Третий, «пользованный», болтался в кармане куртки. Хотя Арсений старался с ним надолго не разлучаться. Бывало, заглянет в сортир, а потом бросается к трубке. А вдруг кто-то в его отсутствие успел позвонить, а он не услышал. Не патология – мания. Но не доходящая до абсурда. Гадить и говорить по мобилке он считал верхом неприличия. Хотя кое-кто из друзей именно так и поступал. Вызывая у Арсения панический ужас. Он так и не решил, как реагировать на откровенное журчание или кряхтенье собеседника. Который как ни в чем не бывало в этот момент расписывал свои мелкие победы на личном фронте.

– Черт меня дернул начать у нее учиться, – простонал Арсений и снова уставился на картонку с цифрами. – Нет. Я отказываюсь в это верить! Это не может быть правдой.

Вопреки здравому смыслу, Арсений был полон предвкушения. Ему казалось, что чудо возможно. И пора бы ему случиться.

– Если все получится, мир станет другим. Если я ошибусь, он станет хуже. Хотя дело не во мне… А может, ну их к черту?

Он начал задавать себе вопросы. Получая по бабкиному методу ответы «да» или «нет». Получалось, что, как только он воспользуется номером телефона, судьба его бесповоротно изменится. Дальше начиналась путаница. Изменения были и плохими, и хорошими одновременно. По мнению Арсения, в реальности такого быть не могло. Звонить или не звонить? Ответ был однозначен – «да». Сегодня? «Нет». На вопрос «когда» по вполне понятным причинам ответа он не получил. Тогда он пошел обходным путем. Начал считать года со дня свого рождения, пытаясь чувствовать себя максимально живым. В теории он должен был точно узнать, когда его не станет. Досчитал до нынешнего года и потерял ощущение себя. Решил, что скоро умрет. Растерялся. Проверил дату своей смерти по принципу «да» или «нет». Получалось, что он и умрет, и не умрет тоже.

– Фигня. Это от нервов и усталости.

Арсений в который раз вдумчиво пару раз пожалел себя и, злобно ругая холодные батареи, забрался под тяжелое ватное одеяло. Тело испуганно скукожилось, пытаясь сохранить последние крупицы тепла.

Пришлось пересилить себя. Дойти до котла и включить отопление. Чувствуя себя героем, Арсений бегом понесся в комнату и снова спрятался под одеяло. Колени сами собой согнулись, притягиваясь к подбородку. Получился человеческий бублик. Который в порыве негодования уставился на стол. Телефоны глянцево поблескивали в свете уличного фонаря, подглядывающего в дыру занавески. Утомленный борьбой с самим собой, Арсений повернулся к стене и накрылся с головой.

– При чем здесь мир? Человечество? Что оно для меня сделало? Начну с себя, а там посмотрим…

В чугунном нутре батарей послышалось сдержанное одобрительное ворчание. Переросшее в эротические стоны. Арсений выпростал голые ноги и, морщась от соприкосновения с полом, прошлепал к источнику непривычных звуков. Вопреки всякой логике он воспрял духом.

– Хороший знак. Определенно, это знак. В мою пользу. Человечество погодит.

Он выудил из кухонного стола блюдце и подставил под трубу, из которой в прошлом году капала вода.

– Говно-прогресс! Говно-инновации! Говно-коллайдер! Нанотехнологии! Говно на палочке. Так я им и поверил, что течь не будет.