Холодный город - Холли Блэк Страница 6

Тот, кого любят боги, умирает молодым.

Менандр

Пересекая на машине газон перед домом Лэнса, Тана переехала свернутый шланг и клумбу с нарциссами, которые посадила его мама. Дала задний ход и подъехала вплотную к стене. Коснувшись ее бампером, она залезла на багажник и начала протискиваться обратно в окно, на этот раз с монтировкой в руках.

Ей пришлось изрядно попрыгать и покрутиться. Когда она – далеко не с первой попытки – оказалась с исцарапанными икрами и руками внутри, то поняла, что в комнате темнее, чем было. Тени становились длиннее; день неотвратимо превращался в вечер. Уже, наверное, больше шести. А то и семи. В воздухе стоял тяжелый запах смерти.

– Тана, – произнес Эйдан, увидев ее. – Тана, они зайдут сюда, как только стемнеет. Они так сказали. – Он был бледен и тяжело дышал; ему явно стало хуже, чем когда Тана уходила. – Мы умрем, Тана.

– Condamne2 a1 mort [3], – раздался скрипучий голос из-за двери. Она слышала, как твари перешептываются в коридоре, как они, изнывая от голода, ждут, когда солнце сядет.

Ее руки задрожали.

Она повернулась к Габриэлю, который сидел в углу, как нахохлившаяся ворона, и смотрел на нее жуткими красными глазами:

– Что это значит?

– Здесь так много солнечного света, – крикнул он из своей кучи курток и одеял тем, кто был за дверью. – Входите! Я так хочу посмотреть, как ваша кожа покроется волдырями. Я так хочу…

– Замолчи, – оборвала она его в панике. Она не знала, что делать, если вампиры войдут. Наверное, бежать. Бросить их.

Эйдан снова попытался освободиться.

– Они говорят с ним на разных языках. Чаще всего по-французски. Я слышал что-то про Клыка Айстры. Мне кажется, у него проблемы.

– Это правда? – спросила Тана.

– Ну, не совсем, – ответил Габриэль.

Тана вздрогнула и с тоской взглянула на окно и свою машину за ним. Клык Айстры? Она как-то смотрела передачу под названием «Поднимая завесу: тайны вампиров до того, как они захватили мир». На экране двое в твидовых пиджаках рассказывали о своем исследовании. Они пытались понять, как вампиры умудрялись прятаться столько лет. Судя по всему, раньше несколько древних вампиров правили огромными территориями, как грозные владыки, а другие вампиры были их слугами. Они питались только теми, кого не станут искать, и всегда убивали своих жертв. Но если происходила ошибка, и жертва успевала прожить достаточно долго и выпить человеческой крови, то Клык должен был найти недавно обращенного вампира и уничтожить всех, кого он успел укусить за свою недолгую, полную голода жизнь. Для старых вампиров стать Клыком было и наказанием, и честью.

Мужчины в твиде посмеивались над тем, как нелегко приходилось всем этим Клыкам, когда Каспар Моралес начал свое мировое турне, и как они забегали, пытаясь остановить эпидемию.

Клык Айстры, судя по всему, сошел с ума из-за этого. В той программе показывали размытое видео встречи под кладбищем Пер-Лашез в Париже. Пока элегантно одетые вампиры обсуждали дела, Клык сидел в клетке и смеялся, по его лицу и телу стекала кровь. Увидев оператора, он засмеялся еще громче. Каким-то образом Клыку удалось подтащить его к клетке, и, страшно взвыв, он вцепился несчастному в горло. Тана видела лица других вампиров: это напугало даже их.

– За тобой охотится Клык Айстры? – спросила Тана. Было жутко даже думать о вырвавшемся из клетки Клыке. – И ты говоришь, что это не проблема?

Габриэль молчал.

Может, лучше оставить его тут? Развязать Эйдана и убираться прочь, даже если это означает, что она бросит скованного вампира в одиночку разбираться с теми – неизвестно, сколько их там, – кто ждет за дверью. Даже если это нечестно.

Она набрала в грудь побольше воздуха:

– Последний раз спрашиваю. Тебе нужна помощь?

Выражение лица Габриэля стало очень странным, как будто она дала ему пощечину.

– Да, – наконец сказал он.

Наверное, дело было в том, что все остальные мертвы, и она тоже чувствует себя не совсем живой, но ей казалось, что вампир заслуживает спасения. Может быть, его следовало оставить тут, но она знала, что не сделает этого.

Она обошла Габриэля, пытаясь понять, как он скован. Одна из тяжелых цепей была обвита вокруг ножки кровати; толстые железные наручники на запястьях были прикованы к стальным манжетам на щиколотках. Проще всего освободить его, подняв кровать – он сам бы это сделал, не будь его руки в цепях, – но Тана не была уверена, что у нее хватит сил. И точно не сейчас, когда на кровати лежит Эйдан.

– Ты уверен, что сможешь удержаться и не укусишь меня? – спросила она.

Эйдан молчал достаточно долго.

– Не знаю.

Ну, хотя бы честно.

Тана схватила кляп Габриэля из кучи вещей на полу и забралась на кровать.

– Ты не так давно заразился. Попробуй, – сказала она. Наклонившись, она быстро заткнула Эйдану рот, закрепив кляп двойным узлом на затылке так, чтобы от него нельзя было быстро избавиться. Во всяком случае, она на это надеялась.

Он не двинулся, не попытался ей помешать. Закончив с кляпом, она отвязала шнуры, удерживавшие его ноги. Это получилось быстро, они держались только на крюках. Но при этом ей пришлось забраться на Эйдана, и тот, несмотря на то что был болен и в опасности, все-таки поднял бровь и ухмыльнулся.

Тана как раз собиралась что-то сказать по этому поводу, когда заметила на его левой лодыжке окруженные небольшими синяками следы клыков. Запекшаяся кровь тоже казалась синеватой. Тана резко втянула воздух, но промолчала и не стала прикасаться к местам укусов. Ей казалось, что она проникла в какую-то очень личную, интимную тайну.

Потом, поскольку других вариантов не предвиделось, она развязала Эйдану руки. Он сел, опершись на спинку кровати, и потер запястья. Спутанные каштановые волосы падали ему на лицо, как будто он только что проснулся.

«Теперь пусть они заберутся в машину, – сказала она себе. – Запри их в багажнике и уезжай. Разбираться со всем этим будем не здесь».