Час ведьмовства - Энн Райс Страница 6

Или… снять трубку и связаться с ее дочерью, будущим медиком.«Заставила Элли подписать бумагу…» – вспомнил он. Двадцать четыре года –девочка уже вполне взрослая, чтобы узнать правду о своей матери.

Здравый смысл настойчиво советовал доктору сократить числоинъекций. А что касается полного пересмотра диагноза… Он должен был хотя быпредложить это.

– Вам нужно лишь вводить ей лекарство в предписанныхдозах, – сказал старый врач, и на сей раз в его голосе ощущаласьхолодность. – Проводите возле нее по часу в день. Это все, что от вастребуется.

Старый болван!

Не удивительно, что доктор очень обрадовался, впервыевстретив у Дейрдре посетителя.

Начался сентябрь, но было по-прежнему жарко. Войдя в ворота,доктор увидел сквозь сетку террасы мужчину, беседовавшего с больной.

Высокий худощавый брюнет.

Доктора разбирало любопытство. Кто же этот неизвестный? Нужнос ним познакомиться – быть может, он сумеет пролить свет на то, о чем не желаютговорить женщины. В самой позе незнакомца – в том, как близко он стоит,склонившись к Дейрдре, – ощущалось нечто интимное. Определенно это давнийдруг его пациентки.

Однако, когда доктор вошел на террасу, посетителя там небыло. Никого не оказалось и в передних комнатах.

– Знаете, я только что видел здесь какого-томужчину, – сказал доктор вошедшей сиделке. – Он разговаривал с миссДейрдре.

– Я его не видела, – отрезала Виола.

Мисс Нэнси лущила горох в кухне. В ответ на вопрос доктораона смерила его долгим взглядом, а затем так резко мотнула головой, чтоподбородок ее затрясся.

– Не слышала, чтобы кто-то входил.

Что за чертовщина! Да, действительно, незнакомец лишьмелькнул за сетками террасы, но доктор был совершенно уверен, что видел натеррасе человека.

– Ну почему, почему вы не можете поговорить сомной?! – обратился доктор к Дейрдре, когда они остались одни и онготовился сделать ей укол. – Если бы только вы могли сказать… хотите ливы, чтобы вас навещали, если для вас это важно…

Рука женщины была совсем тонкой. Держа наготове шприц,доктор повернулся к пациентке и вдруг увидел, что она пристально смотрит нанего!

– Дейрдре?

У доктора заколотилось сердце.

Ее глаза закатились влево и уставились в пространство –перед доктором была все та же немая и равнодушная ко всему женщина… И жара,которая уже начала нравиться доктору, вдруг показалась ему гнетущей. Всепоплыло перед глазами, он чувствовал, что вот-вот упадет в обморок. Лужайка запыльной и грязной сеткой словно сдвинулась с места…

Доктор ни разу в жизни не падал в обморок, и, когда онзадумался о происходящем, вернее, когда он попытался задуматься, он вдругпонял, что беседует с мужчиной. Да, тот человек здесь… точнее, в данный моментего здесь нет… Но он только что стоял на террасе! Их беседа находилась в самомразгаре, а сейчас он утерял ее нить. Или нет, это было не так. Докторнеожиданно для себя не мог вспомнить, как долго продолжался их разговор.Странно: столько времени проговорить с человеком и не вспомнить, с чего всеначалось.

Доктор вдруг осознал, что пытается привести в порядок мыслии получше разглядеть незнакомца. Что тот сказал? Все происходящее совершенносбивало с толку, поскольку рядом никого не было – никого, кроме Дейрдре, –а значит, и беседовать он ни с кем не мог. Однако он только что сказал брюнету:

– Конечно, следует немедленно прекратить инъекции…

Столь безапелляционную точку зрения, несомненно, следовалобы выслушать старому врачу.

– Да, он глуп! – отозвался брюнет.

В общем, жуть какая-то… И ее дочка, живущая в Калифорнии…

Доктор вздрогнул. Потом вскочил на ноги. Что это было? Онуснул в плетеном стуле на террасе. И видел сон. Жужжание пчел сделалосьраздражающе громким, а аромат гардений одурманивал, словно наркотическое зелье.Доктор перегнулся через перила и окинул взглядом дворик по левую руку. Кажется,там что-то промелькнуло?

Ничего… Только ветви деревьев, в которых шелестел ветер.Доктор тысячи раз наблюдал в Новом Орлеане этот грациозный танец деревьев – онисловно перебрасывали друг другу ветер. Какое приятное, ласковое тепло.«Прекратить инъекции! Она проснется».

По сетке медленно и неуклюже ползла бабочка-монарх.Величественные крылья. Постепенно доктор сосредоточил взгляд на теле этогосущества – маленьком, черном и блестящем. Бабочка исчезла. Перед ним былокакое-то отвратительное насекомое.

– Я должен пойти домой, – ни к кому не обращаясь,вслух произнес доктор. – Что-то мне нехорошо. Наверное, следует полежать.

Имя того мужчины… Как его звали?… Доктор только что зналэто… такое звучное имя… да, каково значение слова, тем ты и являешься… Но имядействительно было прекрасным… Стоп. Опять начинается. Хватит! Больше он недопустит ничего подобного!

– Мисс Нэнси! – вскакивая со стула, позвал доктор.

Его пациентка по-прежнему смотрела в пространство; на фонехалата сияло изумрудное колье. Весь мир наполнился зеленым светом, дрожащимилистьями, неясными очертаниями бугенвиллей.

– Виной всему жара, – прошептал доктор. – Асделал ли я ей укол?

Господи! Да он же уронил шприц, и тот разбился!

– Вы звали меня, доктор? – Мисс Нэнси, на ходувытирая руки о передник, появилась в дверях в сопровождении темнокожей женщиныи сиделки.

– Ничего страшного, просто жара, – пробормоталдоктор. – Понимаете, я уронил шприц. Но у меня, разумеется, есть другой.

Устремленные на него взгляды женщин были пристальными,изучающими.

«Думаете, я тоже схожу с ума?»

Но в пятницу доктор снова увидел того мужчину.

В тот день он немного запоздал – был срочный вызов всанатории – и теперь, в час ранних осенних сумерек, торопливо шел по Первойулице, не желая мешать семейному обеду. К воротам он уже не подошел, аподбежал.

Мужчина стоял в тени террасы, скрестив руки и опершисьплечом о столб. Его темные, широко раскрытые глаза были устремлены на доктора,но взгляд их свидетельствовал о том, что незнакомец погружен в размышления.Высокий, худощавый, в безупречно скроенной одежде.

– Ага, значит, вы все же существуете, – со вздохомоблегчения пробормотал доктор. Поднявшись по ступенькам, он протянул незнакомцуруку. – Разрешите представиться: доктор Петри.

Но… Как передать это словами? На крыльце не было ни души.