Наследница ведьм - Энн Райс Страница 59

Когда она поднимала трубку, то, по своему обыкновению,молчала. Просто подносила ее к уху и слушала. И только если на другом концепровода кто-то начинал говорить – кто-то, кого она узнавала по голосу, –она могла ответить.

Райен это знал. Поэтому, когда после гудков в трубкевоцарилось молчание, он немедленно произнес:

– Эвелин, случилось нечто ужасное.

– Что именно, сынок? – спросила она снесвойственной ей теплотой. Ее голос звучал непривычно тихо и тонко, это былсовсем не тот голос, к которому она сама привыкла.

– Гиффорд нашли на пляже в Дестине. Говорят…

Голос изменил Райену, и он замолк. Тогда взял трубку сынРайена, Пирс. Он сказал, что они с отцом вместе едут на машине в Дестин. Потомразговор вновь продолжил Райен. Он велел Эвелин оставаться с Алисией, потомучто та если что-то услышит, то сойдет с ума.

– Ясно, – ответила старая Эвелин. Она все понялаГиффорд не больна Она мертва– Пойду поищу Мону, – спокойно произнесла онатихим голосом. Вряд ли на другом конце провода услышали ее последние слова.

Райен пробормотал что-то несвязное и неопределенное насчеттого, что они позвонят Эвелин позже, и о том, что Лорен взяла на себя трудоповестить о происшествии остальных членов семейства. На этом разговорзакончился. Эвелин повесила трубку и, опираясь на трость, направилась в туалет.

Она недолюбливала Лорен Мэйфейр. По мнению Старухи Эвелин,та была предвзятым и самонадеянным адвокатом и принадлежала к тому типувыхолощенных и хладнокровных людей бизнеса, которые всегда отдают предпочтениеофициальным документам, а не живым людям. Однако для того, чтобы оповестить отрагедии всех членов семьи, лучшей кандидатуры, чем Лорен, не было. Правда, чтокасается Моны, то ее вряд ли кто-нибудь сможет найти. Девушки не было дома. Аей предстояло узнать горестные вести.

Мона находилась в доме на Первой улице. Старуха Эвелин обэтом догадывалась, полагая, что девушка направилась туда, чтобы найти виктролуи небезызвестный жемчуг.

Эвелин знала, что Мона не ночевала дома Но она никогдапо-настоящему не беспокоилась о ней. Мона могла делать все, что ейзаблагорассудится, в том числе то, о чем другие могли только мечтать. Онаделала то, что не могла себе позволить бабушка Лаура Ли и ее мать Си-Си, атакже сама Старуха Эвелин. Она делала это за них, а также за Гиффорд…

Гиффорд мертва Нет, это невозможно. В это трудно поверить.«Почему я не почувствовала, когда это произошло? Почему я не слышала ееголоса?» – снова и снова задавала себе одни и те же вопросы Старуха Эвелин.

Однако лучше вернемся к вещам насущным. Она стояла в холле,размышляя о том, сможет ли отправиться на поиски Моны. Для этого нужно былопройти по ухабистым улицам, по вымощенным кирпичом и каменными плитамитротуарам, где для такой пожилой дамы, как она, слишком велик был риск упасть.К тому же ничего подобного она уже давно не предпринимала. Но теперь, с еепомолодевшими глазами, она вполне была в состоянии это сделать, хотя никто немог дать никаких гарантий. Возможно, это был последний раз, когда ейпо-настоящему требовалась способность видеть.

Год назад она и подумать не могла о том, чтобы выйти наулицу. Но молодой доктор Роудз сделал ей операцию и избавил от катаракты, такчто теперь она стала буквально поражать людей своим зрением. Правда, удивлялисьони только тогда, когда Старуха Эвелин делилась своими впечатлениями обувиденном, а происходило это, прямо скажем, нечасто.

Старуха Эвелин прекрасно знала, что от разговоров нетникакого толку. Она молчала годами. Постепенно все с этим свыклись ивоспринимали как само собой разумеющееся. Никто бы не позволил ей рассказыватьсвои истории Моне, но Старуха Эвелин уже давно жила воспоминаниями о своеймолодости, которыми не имела никакой нужды с кем-либо делиться.

Кроме того, что хорошего принесли ее истории Гиффорд иАлисии? Что у них была за жизнь? Впрочем, для Гиффорд она уже закончилась!

Ей опять показалось невероятным, что Гиффорд больше нет вживых. «Да, боюсь, Алисия сойдет с ума, – подумала она, – но чтотогда будет с Моной? И со мной, когда я вполне осознаю то, что произошло».

Эвелин прошла в комнату Алисии. Внучка спала, свернувшиськлубочком, как ребенок. Этим вечером она влила в себя полбутылки виски с такимвидом, будто это было лекарство. Такая безудержность в употреблении алкоголяможет кого угодно свести в могилу. На месте Гиффорд следовало бы оказатьсяАлисии, подумала Эвелин. Это было бы справедливее. Потому что это Алисия, а неГиффорд, заблудшая овца.

Прикрыв плечи Алисии вязаным покрывалом, Эвелин вышла изкомнаты.

Медленно, очень медленно она начала спускаться по лестнице.Прежде чем сделать очередной шаг, она резиновым наконечником трости тыкала вковровую дорожку, чтобы убедиться, что впереди ее не подстерегает что-либо, зачто она могла бы зацепиться и упасть. Ей хорошо запомнился ее восьмидесятыйдень рождения, который она ознаменовала своим падением. Она не хотела егобольше повторять. Это были самые мрачные дни ее старости. Ей пришлось долгопроваляться в постели, пока не срослось бедро. Но доктор Роудз сказал, что этопошло на пользу ее сердцу: «Вы доживете до ста лет», – уверил ее он.

Доктор Роудз взял на себя смелость провести операцию на ееглазах, хотя для этого ему пришлось выдержать борьбу с теми, кто считал ее дляэтого слишком старой. «Ну как вы не понимаете? – говорил он. – Она жескоро совсем ослепнет. А я могу вернуть ей зрение. Тем более что у неепрекрасное умонастроение».

Умонастроение… Ей понравилось это слово, и она ему об этомсказала.

– Почему вы больше ни с кем не разговариваете? –спросил он ее в больнице. – Знаете, из-за этого вас считают слабоумнойстарушкой.

Она рассмеялась и долго не могла остановиться.

– Но я такая и есть, – ответила она. – К томуже тех, с кем я любила говорить, уже давно нет в живых. Осталась только Мона.Чаще всего именно она говорит со мной.

Теперь пришла его очередь смеяться.

Старуха Эвелин по роду своего воспитания была не слишкомразговорчива Ее приучили к тому, что следует как можно больше молчать. И еслибы не Джулиен, вряд ли нашлась бы на свете живая душа, с которой она могла бынадолго разговориться.

Ей очень хотелось когда-нибудь рассказать Моне о Джулиене.Возможно, сегодня как раз такой день настал. От предвкушения этого разговораона ощутила прилив энергии. Кроме того, настала пора рассказать Моне, гденаходятся виктрола и жемчуг. Она должна знать, что может заполучить их хотьсейчас.