Два сфинкса - Вера Крыжановская Страница 59

Между лапами сфинкса, в то время совершенно очищенными от песка, видна была высокая каменная плита, принесенная фараоном Тутанхамоном IV в дар великому божеству Копри, которое явилось ему во сне, когда тот был еще принцем, и просило его расчистить песок, засыпавший его изображение.

Ричард и профессор тщательно осмотрели плиту. По плану здесь должен был находиться вход. Но как они ни разглядывали и ни ощупывали камень, сколько ни стучали молотками, пытаясь найти пустоту – все их старания были напрасны: плита была так плотно вогнана в камень, что, казалось, составляла одно целое с остальной массой.

После целого часа бесплодных поисков профессор бросил свой молоток и сел на песок.

– Слушайте–ка, барон! Вся эта история с подземельями одна только шутка, а мы с вами жертвы древней мистификации, – сказал он с досадой, вытирая свой вспотевший лоб.

Подождите! – ответил Рамери, который стоял, прислонившись к плите и, казалось, что–то глубокомысленно обдумывал. – Может быть, мы не так беремся за дело, как нужно. В указании, приложенном к плану, сказано, что надо последовательно стукнуть в различные буквы надписи, чтобы дать знать внутрь…

– О прибытии Рамери! – перебил его, смеясь, профессор и прибавил, вытирая глаза: – Вы забыли, мой дорогой друг, что этому указанию две тысячи лет и что мало вероятно, чтобы там ждали еще прихода Рамери, хотя бы и ставшего бароном Леербахом.

– Я не настолько тщеславен, чтобы надеяться на это, но может быть, последовательные удары в известном порядке приведут в действие скрытую пружину. Во всяком случае, раз мы уже здесь, нужно все испробовать. Дайте–ка мне молоток и прочтите еще раз заметку.

– Попытаемся! – ответил Бэр.

Он снова прочел заметку и помог Ричарду найти указанные знаки.

И в ночной тишине мерно зазвучали глухие удары молотка.

– Господи Иисусе! Мне показалось, что я слышал что–то похожее на звон колокола! – вскричал внезапно профессор, подпрыгивая от удивления.

Ричард ничего не ответил. Он тоже слышал отдаленный звон и его сердце усиленно забилось. А минуту спустя он вздрогнул и отскочил: плита сдвинулась с места и образовала узкий проход такой величины, что в него мог войти только один человек. С понятным любопытством вошли в него Бэр и Ричард и очутились в темном коридоре, по стенам которого не было ни живописи, ни надписей.

– Начало сделано; но как будем мы продолжать наш путь? Относительно второй двери в указании не говорится ни слова. Согласно плана галерея должна идти по прямой линии, а потом уклониться влево, – задумчиво заметил профессор, опуская фонарь на землю.

В эту минуту послышался легкий скрип. В глубине коридора открылась дверь, а на пороге ее появилась высокая мужская фигура в белом и с клафтом на голове. Неизвестный поднял факел, дрожащее пламя которого смутно осветило его бронзовое лицо.

– Кто вы, чужеземцы? Кого вы ищете здесь? – спросил он на языке, который профессор признал за древнеегипетский.

Но в своем волнении Бэр не нашед ни слова в ответ и только машинально бормотал:

– Аменхотеп… Рамери…

Однако, несмотря на лаконизм такого ответа, страж входа, казалось, удовлетворился им и сделал знак рукой следовать за собой. Затем он нажал скрытую пружину – и входное отверстие, через которое проникал снаружи бледный лунный свет, бесшумно закрылось, не оставив ни малейшего следа.

Леербах и профессор тревожно переглянулись. Они очутились в плену. Но как бы ни было рискованно их предприятие – отступать было уже поздно и они молча последовали за своим проводником. Вторая дверь закрылась так же, как и первая.

Теперь они шли по длинной галерее, такой же обнаженной и узкой, как и первая.

– Не находится ли здесь какое–нибудь тайное общество, масонская ложа или что–нибудь в этом роде, – подумал профессор. – Конечно, очень странно, что имена «Рамери и Аменхотеп» сохранили еще настолько свое значение, что благодаря им нас приняли, но ведь бывают такие странные случаи!

Если бы только можно было объясниться с этим субъектом на каком–нибудь языке; говорить по–древнеегипетски вовсе не интересно, особенно же, когда так взволнован.

Тем не менее, профессор осведомился, куда их ведут? Но тщетно повторял он свой вопрос на английском, немецком и даже арабском языках: таинственный проводник упорно хранил молчание.

– Очевидно, ему приказано не отвечать и притворяться ничего не понимающим, – проворчал Бэр.

Ричард до такой степени был поражен, что машинально шел за проводником и не был в состоянии даже размышлять.

Коридор круто повернул и они очутились в небольшой круглой комнате, довольно низкой, с толстой колонной посредине. Повсюду виднелись рисунки, сделанные яркими красками; но света было слишком мало, а волнение исследователей слишком сильно, чтобы они могли все внимательно осмотреть. Несколькими отрывистыми словами и выразительным жестом проводник приказал им сложить на землю все вещи, которые были с ними. Скрепя сердце, Бэр и Леербах должны были расстаться со своими веревками, молотками, факелами и прочим снаряжением; мешок с провизией остался снаружи у входа.

Когда все было сложено у стены, проводник зашел за колонну, но Ричард и Бэр даже не заметили, как он открыл дверь. Затем они стали спускаться по узкой лестнице.

Спустившись, по счету Бэра более чем на тридцать ступеней, они остановились перед золоченой решеткой. Когда проводник открыл ее, Бэр и его спутник увидели перед собой подземный канал, покрытый сводом. У подножия лестницы стояла выкрашенная в белое лодка. Высоко поднятая корма ее изображала сфинкса. На ней горел огонь распространявший яркий светг подобно электрическому, далеко освещавший стены, покрытые живописью, и гладкую поверхность канала.

Все трое вошли в лодку. Проводник взялся за короткие весла, и они поплыли. Туннель был длинен, и сколько они ни подвигались вперед, он по–прежнему уходил все дальше и дальше, теряясь из виду. Вдруг лодка остановилась у лестницы, выходившей словно из стены. Незнакомец причалил к ней, ловко взбежал наверх и нажал пружину, скрытую в рисунках стены. Открылся проход, в который видна была довольно большая, ярко освещенная комната. В комнате стояли ложе, покрытое шкурой пантеры, большой, раскрашенный, деревянный сундук, полки, заставленные различными ящичками и свитками, несколько стульев очень древней формы и два каменных стола. На одном из них стояли две амфоры и два кубка; другой – стоявший посредине комнаты, был загроможден манускриптами и какими–то причудливой формы инструментами. За одним из столов, склонясь над развернутым свитком, сидел мужчина в белой одежде. На голове у него был надет такой же клафт, как и у их проводника.

Трудно было определить его лета. Бронзовое лицо его было величаво спокойно. Когда проводник стал что–то говорить ему, он пытливо взглянул на Ричарда и его спутника, которые все еще сидели в лодке. Барон был бледен, как смерть. Его волнение было так сильно, что минутами у него темнело в глазах и захватывало дыхание. Бэр тоже был очень взволнован, но любопытство ученого заставляло его почти забывать все опасности этого странного приключения.