Войны некромантов - Андрей Дашков Страница 58

Барбара оказалась самым «способным» из проводников. Ее восприимчивость была так велика, что Рейнхард поражался разнообразию пространств, которые она пересекала во время «странствия». Но он не мог позволить себе бесцельные перемещения, пусть даже вызывающие экстаз и предпринятые для достижения чистого кайфа. Он искал реальность, из которой был изгнан Вицлебеном...

Спустя примерно полтора часа тело Барбары впервые зашевелилось. Женщина лежала голая, чтобы одежда не стесняла движений и не мешала Дресслеру массажировать кожу. Теперь настоятель увидел необычную игру мышц, совершенно не затрагивавшую застывшего лица. То, что он вначале принял за судороги, было попыткой свернуться в кольцо, но этому препятствовали кости скелета.

В результате тело перекатилось на живот и продолжало волнообразно извиваться. Мелкие порезы, по-видимому, не причиняли ему боли. Пот обильно сочился из пор, отчего тело стало скользким. Оно проползло несколько метров приблизительно так, как это делает змея, – без помощи рук и не отталкиваясь от земли ногами. Да, больше всего его движения напоминали конвульсии обезглавленной змеи или сжигаемого червя. Казалось, что кости размягчились и изгибались под резиновой кожей, но так только казалось. Выпученные глаза Барбары не мигали и смотрели только прямо перед собой. Из красноватой щели рта высовывался сильно удлинившийся и очень тонкий язык...

Дресслер наблюдал за этими метаморфозами с интересом исследователя. Он почти догадывался о том, что происходило с сознанием Барбары в эту минуту. Тело-змея добралось до вертикального участка стены в тупике расщелины, потыкалось в нее головой, оставило обильные следы слюны на камне и поползло обратно, чтобы снова надолго замереть у ног настоятеля... Кожа Барбары была покрыта множеством мелких порезов и ссадин, особенно сильно пострадала грудь. Это не добавляло привлекательности последней любовнице Дресслера, но она уже и не интересовала его в этом качестве.

Он попытался установить связь с проводником. Для этого ему пришлось настроиться на его специфические вибрации. Вначале он вошел в контакт с телом, ощутил даже легкий болезненный зуд на своей груди и животе, но на соответствующем уровне сознания была каверна, пропасть, черный коридор, из которого еще никто не возвращался таким, каким был прежде. Дреслеру уже приходилось «встречать» преображенных странствием – безумие делало их абсолютно непригодными для жизни.

Он «погрузился» в каверну, постепенно утрачивая ориентиры прежней реальности. Там, где предстояло странствовать Дресслеру, существовали лишь эманации запредельных существ, и оттуда же иногда излучались чувства, для которых в человеческом языке пока не было придумано названий... С некоторого момента Рейнхард осознавал себя как бы в двух слоях жизни: в грубом, отягощенном материей и набором более-менее стабильных форм, и безликом, многомерном слое Лоа, где не было никаких физических преград.

В первом слое осталось его тело. Оно находилось в безвыходной пространственно-временной ловушке, для которой и были предназначены его органы чувств. Здесь было намертво зафиксировано его восприятие, но теперь информация не достигала мозга.

После долгого периода неподвижности Барбара (вернее то, что выглядело как Барбара,) встала на четвереньки и начала облизывать лицо Дресслера пересохшим шершавым языком. Он никак не реагировал на эту сомнительную ласку – его лицо было просто частью оболочки, утратившей прежнее значение. Потом Барбара присела и по-собачьи помочилась. В другое время это показалось бы Дресслеру отвратительным; теперь же для его расслоившегося сознания не существовало уродства или красоты...

Он окончательно оставил свое тело. Оно было весьма уязвимым, однако вряд ли что-нибудь угрожало ему в ближайшие пять-шесть часов. Все равно мясу предстояло разложиться. Прах настоятеля принадлежал Сумеречной Зоне.

Самого Рейнхарда уже было некому вернуть из «странствия», но он нисколько не переживал о брошенной старческой плоти – на этот раз он и не собирался возвращаться.

* * *

Многолетние сумерки подходили к концу. Теперь Дресслер знал, какой ценой достигается подлинное освобождение. Ему было открыто почти любое сознание, почти каждый мозг, не исключая животных. Он мог воздействовать на мертвую материю, и в его распоряжении была безвременная вечность. Он искал бастарда Рудольфа в Менгене 2030 года, но тот бесследно исчез.

Настоятель Дресслер обнаружил его почти на том же месте несколько веков спустя.