Все, чего ты желаешь - Кирстен Миллер Страница 57

— Алекс! Тебе удалось договориться, чтобы кафе закрыли для посетителей! — воскликнул Оуэн, снимая пальто. — Тебе не кажется, что это немного нагло?

— Правда? — неподдельно удивилась актриса. — Но я хорошо заплатила.

— Полагаю, мистер Белл переживает за других, дорогуша, — пояснил Кэлум. — Он всегда весьма участлив.

Оуэн дружески положил руку на плечо Хейвен.

— Кстати, я однажды был у тебя в гостях, Алекс. У тебя на кухне стоит кофе-машина за десять тысяч долларов и у тебя есть домработница, которая отлично знает, как ею пользоваться. Зачем же тебе понадобилось выгонять весь народ отсюда в одиннадцать утра в четверг?

— Оуэн очень любит меня отчитывать, — заявила Алекс, повернувшись к Хейвен. — По его мнению, я забыла, что такое быть нормальным человеком.

— Наоборот, — встрял Кэлум. — На самом деле Оуэн превращается в робота. Он не понимает, как надо развлекаться. Бьюсь об заклад: он даже на вечеринку сегодня не пойдет.

— На вечеринку? — удивилась Хейвен.

— Ее устраивает один модельер, — объяснила Алекс. — Ты обязательно должна там присутствовать! Будет уйма членов Общества!

— Ладно, хватит про связи «ОУ», — махнул рукой Кэлум. — Нынешнее сборище — это возврат к старым добрым временам. Выпивка, наркотики, красивые мальчики и девочки, которые еще не знают, как держать свои счета в порядке.

— Три мои самые любимые вещи, — без тени шутки проговорил Оуэн. — Увы, но мне еще необходимо поработать.

— Точнее, ты будешь мучиться со своим лучшим дружком, Мило, — хмыкнул Кэлум.

— У Мило нет друзей, — возразил Оуэн. — У него только контакты. Он собирает вокруг себя нужных людей, которые помогут ему стать президентом.

— Президентом «ОУ»? — осведомилась Хейвен.

— Президентом США, — поправил ее Оуэн.

— Оуэн, напоминаю в сотый раз, что карьеру в политике следует делать тебе, — заметила Алекс.

— А я отвечаю: я — тот, кто работает за кулисами.

— О, но ты прекрасно смотришься в свете рампы! — промурлыкала Алекс. — Хейвен, представь себе его в темно-синем костюме рядом с американским флагом? Он мог бы стать нашим первым президентом-геем.

Хейвен попыталась скрыть изумление. Она вообще не задумывалась о том, что в жизни Оуэна имеется секс.

— Ну, как? — ухмыльнулся Кэлум, наклоняясь к столу.

Хейвен невольно напряглась. Похоже, у Кэлума было важное сообщение.

— Оуэн, — заговорщицким полушепотом изрек Кэлум, — держится за сценой, потому что не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что он — гей.

Оуэн на оскорбление не отреагировал.

— Просто я ценю свободу частной жизни. И зачем совать нос в мои дела?

Кэлума ответ явно не убедил. И он оскорбился.

— Ты уверен? На дворе — не Средние века. Повсюду полным-полно людей вроде нас.

— Людей вроде тебя на государственной службе точно нет, — попытался отшутиться Оуэн, но Кэлум не рассмеялся.

— Между прочим, если бы мне кто-нибудь предложил пойти в политику или возглавить Общество, я бы не сдрейфил.

— Кэлум! — с притворным возмущением воскликнула Алекс. — Хейвен совсем не интересно слушать, как вы препираетесь с Оуэном.

— А мне надоела болтовня о том, в какого фантастического лидера со временем превратится Оуэн. Как он может вдохновлять людей, если себя самого стыдится? — Кэлум встретился взглядом с Оуэном. — А что бы подумал красавчик Мило, если бы узнал, что ты такой трус?

— Кэлум! — Алекс схватила приятеля за ворот рубашки и заставила подняться со стула. — Остынь!

Она подтащила Кэлума к стойке и заставила встать и смотреть на витрину с выпечкой, пока он не одумается.

— Ого… — покачала головой Хейвен. — Не слабо. Не думала, что в Кэлуме столько злости.

— Ты полагала, что Кэлум Дэниелс — милая, добрая душа? — спросил Оуэн.

— Нет, но я не догадывалась, что он способен осуждать окружающих.

— Ерунда, — пожал плечами Оуэн. — С ним в детстве нянчилось Общество, а я вырос рядом с двумя милейшими людьми, которые считают гомосексуальность моральной болезнью. Я уехал из дома год назад. Веришь или нет, но это — одно из моих самых легких воплощений. Я рассказывал Кэлуму о том, что мне довелось пережить в прошлом, но он до сих пор не понимает, каково это, когда тебя предают, лишают наследства, швыряют за решетку или казнят. С детства мне каждую ночь снятся кошмары. Вот почему у меня нет ни малейшего желания публично признаваться в своей ориентации. Но я ее и не скрываю. Кэлум считает, что я старомоден. Может, и так.

— Даже если он не ошибается, это не дает ему права хамить, — рассердилась Хейвен. — И почему ты с ним дружишь?

— Кэлум первым проявил инициативу, — уточнил Оуэн.

— Я знаю парня, с которым у тебя могли бы сложиться более теплые отношения, — поспешно проговорила Хейвен. Она торопилась посекретничать с Оуэном, пока Алекс и Кэлум не вернулись за столик. Вероятно, Оуэн — единственный, кто способен уговорить Йейна пощадить Общество «Уроборос». — Раньше он был членом «ОУ», но решил, что оно погрязло в коррупции. Я пытаюсь безуспешно убедить его, что Общество начало меняться.

Оуэн покачал головой.

— Не хотелось бы тебя разочаровывать, Хейвен, но даже без торговли наркотиками и проституции «ОУ» осталось примерно таким же, как и прежде.

— Правда? — спросила Хейвен с упавшим сердцем.

— Посмотри вокруг, — произнес Оуэн и обвел рукой пустое кафе. — Неужели вот так должны тратиться баллы? Чтобы девятнадцатилетняя кинодива имела возможность лично для себя снять кафе? Я не хочу осуждать Алекс. Она — чудесная девушка, но не понимает элементарных вещей. Я абсолютно уверен, что ничего подобного у Августа Стрикленда на уме не было, когда он разрабатывал систему баллов для Общества.

— Доктор Стрикленд ее не придумывал, — возразила Хейвен. — Система заработала после его смерти.

Оуэн усмехнулся.

— Точно! Алекс упомянула, что ты стала одним из первых членов «ОУ».

— Да. И тогда никаких баллов и в помине не было.

— И как же люди отслеживали свои услуги на благо Общества?

— Мы не вели учета, — пояснила Хейвен. — Доктор Стрикленд не сомневался, что добро само себя вознаграждает.

— Интересная теория, — протянул Оуэн.

— Я серьезно думаю о том, что тебе надо познакомиться с моим другом, — настойчиво вымолвила Хейвен, но внезапно распахнулась дверь, и на пороге появилось двое мужчин.

Оба — в черных брюках и белых рубашках. Они совершенно не походили друг на друга, но почему-то их можно было принять за близнецов.

— Закрыто! — крикнула Алекс. — Чуть дальше по улице есть другое кафе!