Зов серебра - Татьяна Корсакова Страница 54

– Значит, уже был мертв… – Кирилл Сергеевич убрал со стола планшет. – А украшение? Ты нашла украшение, за которым приехала?

– Нет. В квартире был погром. Я не знала, где искать.

– А если бы знала, забрала бы и ушла?

Он видел ее насквозь, этот провинциальный полицейский. Он лишь казался смешным и нерасторопным, но стоило взглянуть ему в глаза, как все становилось понятно…

– Я ничего не забирала из той квартиры.

– Но и в полицию тоже не сообщила. Почему ты не сообщила в полицию, если ни в чем не виновата?

– А вы бы мне поверили? Вы же даже сейчас мне не верите, товарищ полковник.

– С верой – это не ко мне. Я привык оперировать фактами. И факты такие. – Он вытянул перед собой пятерню, принялся загибать пальцы: – Ты была на месте преступления. Раз! Ты не сообщила в полицию об убийстве. Два! Если ты не нашла то, что искала, почему ты осталась в городе? Три! Что ты делала в музее? Четыре! Почему именно ты нашла тело той девочки? Пять! Скажешь, совпадения? А я тебе отвечу – уж больно много совпадений!

И тут до Евы начал доходить весь смысл происходящего.

– Вы думаете, что всех этих людей убила я?!

Полковник Бойцов ответил не сразу. Открыл картонную папку с надписью «Дело», принялся сосредоточенно рыться в каких-то бумагах и, когда Ева уже решила, что не дождется ответа, заговорил:

– Я думаю, что ты каким-то образом связана с происходящим. Ты и, возможно, этот твой дружок-корреспондент. Ловко вы меня, старого дурня, тогда обвели вокруг пальца! Прикинулись журналистами, напросились со мной к судмедэксперту. А сегодня, представляешь, является ко мне еще один журналист. Только не липовый, а настоящий. Вот, говорит, полковник Бойцов, прислал меня к вам Иван Борисыч, прошу любить и жаловать и оказывать мне всяческое содействие. Стыд мне и позор! Попался на такую уловку, даже документы ваши не проверил! Пора в отставку…

– Я никого не убивала, – упрямо повторила Ева.

– Почему не уехала из города? Зачем осталась?

– Я не могу. Мне нужна эта вещь. Я думала, что смогу ее отыскать.

– Цацка! – взвился Кирилл Сергеевич. – Да что это за побрякушка такая, что ты ради нее готова в тюрьму пойти?!

Пойти в тюрьму Ева была не готова, но интуиция, отточенная до совершенства за годы общения с доктором Гельцем, говорила: полковник Бойцов верит, что она никого не убивала, и с его стороны ей ничто не угрожает. Нет, неприятности определенно будут, но не те, что заканчиваются тюрьмой.

– Вы не поверите, – сказала она полковнику то же, что говорила до этого Елизарову.

– А ты попробуй объяснить! Я тут, знаешь ли, и не такое видывал, и не такое слыхивал. Меня уже ничем не удивить!

– Значит, и про Полозову кровь вы тоже слышали.

– Ну конечно! – Кирилл Сергеевич во всей силы рубанул кулаком по столу. – Как же без всей этой чертовщины! Куда ж деваться-то от всего этого! С тетей Леной небось уже успела переговорить. Это она тебе наплела?

– Не она, а Марк Витальевич. Он сказал, что у него есть немного Полозовой крови, и он мне ее даст.

– Вот послушай себя, Ева! Ты только себя услышь! Ты ж девка умная, образованная, а несешь несусветную чушь про какую-то Полозову кровь!

– Он мне обещал. – Стоять на своем ей было не привыкать. – И обещание свое непременно сдержал бы, если бы кто-то его не убил.

– Не ты?!

– Не я!

– И этот неведомый «кто-то», по-твоему, убил ювелира из-за какого-то, – полковник запнулся… – из-за какого-то артефакта, который некоторые граждане называют Полозовой кровью.

– Я не знаю. – Ева покачала головой.

– А девушек? Девушек за что убили?

– На момент первых двух убийств меня не было в городе. Я была в пути и могу это доказать.

– Докажешь! Потребуется, все докажешь, по секундам распишешь весь свой жизненный путь. Кстати, о жизненном пути. – Кирилл Сергеевич уперся широкими ладонями в стол, подался вперед. Ева отшатнулась. – Тебя уже проверяют. И тебя, и твою переписку с ювелиром. Молись, чтобы мои люди не нашли ничего подозрительного. Молись!

Не о том ей нужно молиться, но полковнику Бойцову о таком все равно не расскажешь. Она и так выдала очень много, не утаила почти ничего.

– А теперь вы меня отпустите? – спросила Ева и попыталась встать.

– Сидеть! – рявкнул полковник и, увидев, как Ева вздрогнула, добавил уже мягче: – Переночуешь здесь. Не Версаль, конечно, но тоже ничего.

– А дальше?

– А дальше будем разбираться!

* * *

Разбираться Кириллу Сергеевичу предстояло всю ночь. Крутилось у него в голове что-то этакое, зудело, не давало покоя. В том, что девчонка никого не убивала, он был практически уверен. Эксперты подтвердили: во всех случаях орудие убийства было одно и то же, нечто похожее на заточенный крюк, который не столько резал, сколько разрывал мягкие ткани. А девчонка в городе появилась уже после второго убийства. Ну не дура же она, в самом деле! Понимает, что алиби ее запросто можно проверить! Все она понимает, вот только что-то недоговаривает. И совпадения эти… Не верил Кирилл Сергеевич в совпадения, а вот в человеческую злонамеренность очень даже верил.

Полозова кровь опять же! Как давно он об этом ничего не слышал? Да считай, лет двадцать уже…

…Он тогда был молодой и бестолковый. Лейтенантик с амбициями! И в городе творилось черте-те что! Тетя Лена в свойственной ей манере сказала бы, что мрак пришел в Чернокаменск той снежной зимой. Пропавшие дети, нашествие волков, слухи, паника… Их искали всем городом: и милиция, и охотники, и просто гражданские. Искали, путались под ногами, попадали в беду…

Тетя Лена, отчаянная душа, тоже рвалась в бой! А куда ей в бой с ее сердцем? Кирилл Сергеевич, тогда еще просто Кирилл, помнится, специально заглянул в музей, чтобы убедиться, что крестная на месте, что не отправилась на остров вопреки его запретам. Вот тогда он и стал нечаянным свидетелем ссоры. Не то чтобы специально подслушивал, но время было такое… темное, никто никому не доверял, под подозрением был каждый. Поэтому Кирилл не прошел мимо приоткрытой двери читального зала, когда услышал приглушенные злые голоса, а затаился, прислушиваясь.

За дверью спорили или скорее ругались двое. Первый голос Кирилл Сергеевич узнал сразу. В те годы город выделил Марку Атласу при музее помещение под ювелирную мастерскую. Скорее всего помещение выхлопотала для него тетя Лена, так сказать, по старой дружбе. И вот сейчас Марк Витальевич то ли спорил, то ли оправдывался.

– Нет, прости. – Его баритон звучал мягко, но решительно. – Я не могу этого сделать.

– Марк Витальевич, да посмотрите вы мне в глаза! На меня посмотрите! Я почти все потерял, на вас одного я могу надеяться. – И этот охрипший, срывающийся от отчаяния голос Кирилл тоже узнал. Оттого, наверное, и остался, чтобы послушать. Нет, не так! Чтобы подслушать!