Гурман. Воспитание вкуса - Антон Ульрих Страница 54

Спустя неделю дворец был готов. Антуан с довольным видом расхаживал по залам, комнатам и спальням, придирчиво оглядывая убранство. Все здесь было, как в те времена, когда он, счастливый и влюбленный, приезжал во дворец, дабы встретиться со своей Анной. Зайдя в последний зал, маркиз де Ланж остановился в дверях, увидев тот же камин и те же лежащие перед ним подушечки для сиденья, которые были в тот вечер, когда они прощались с возлюбленной. И хотя Антуан все так и задумал, ему все же не удалось сдержать грусти, навеянной внезапно нахлынувшими воспоминаниями.

Растопив камин, маркиз уселся на одну из подушечек и уставился на огонь. Так просидел он до самого вечера, пока верный Люка не нашел его и не сообщил, что уже почти девять часов.

Вечером у Антуана была назначена встреча с одним из членов Парижской масонской ложи, доктором Наккаром. Маркиз тщательно оделся, не упуская в своем скромном, но от того не менее шикарном туалете ни одной детали, и отправился в квартал Руль на улицу Фортюне, где проживал масон.

Антуан познакомился с доктором Наккаром через общего знакомого бордосца, тоже масона, однако же не знавшего более в Парижской ложе никого, кроме доктора, а потому написавшего, за определенное вознаграждение разумеется, рекомендательное письмо, снабженное печатью с оттиском перекрещенных угольника и циркуля, символов масонства.

Доктор принял маркиза в своем кабинете, весьма бедно обставленном и крайне скудно освещенном единственной масляной лампой, висевшей под потолком. Он пригласил юношу присесть на продавленный стул, а сам стал читать письмо соратника из Бордо. Наккар вступил в Ложу исключительно из корыстных соображений. Он считал, что Ложа поможет ему набрать приличную клиентуру. Постепенно эта иллюзия была развеяна, и, хотя Наккар продолжал состоять в ней, на собрания масонов он уже являлся не так часто и просиживал там с большой неохотой. Взгляды масонов претили молодому буржуа, интересовавшемуся лишь денежными вопросами.

Чем дольше читал Наккар письмо своего знакомого из провинции, тем ярче перед его мысленным взором вставали блестящие перспективы, открывавшиеся с помощью юного маркиза, сидевшего напротив него и осматривающего своими красивыми синими глазами кабинет. Доктор видел себя старшим товарищем начинающего масона, ведущим его за руку по иерархической лестнице Ложи, которую, как и всякое другое, можно было купить за деньги. За деньги маркиза, который, судя по огромному бриллианту на галстучной булавке, единственному его украшению, был богат, как Крез. Таким образом, маркиз поднимался, а вместе с ним поднимался и сам Наккар, пробираясь на высшие ступени Парижской ложи.

«Необходимо срочно ввести его в члены Ложи, – подумал доктор. – Тем более что он, как это видно из письма, ищет возможность стать масоном».

Именно на подобный ход мысли и рассчитывал Антуан. Наккар закончил чтение письма и выступил перед ним с длинной высокопарной речью о сущности масонства и его важнейших постулатах, главным из которых, по мнению доктора, являлась помощь ближнему, разумеется материальная. Выслушав речь, Антуан в свою очередь сообщил Наккару, что прекрасно понимает его возвышенные чувства и сам придерживается тех же взглядов, а оттого желает как можно скорее вступить в Ложу и стать одним из членов великого братства. При этом он упомянул, что обладает значительным состоянием, оставшимся ему в наследство от умерших родителей.

Услышав, что гость еще и круглый сирота, Наккар тут же стал говорить с Антуаном в отеческом тоне, хотя и был старше его всего на десяток лет.

– К тому же я – аристократ, – дополнил свой портрет Антуан. – Поэтому не поймите меня превратно, я целиком и полностью разделяю взгляды на равенство между людьми, но мне бы хотелось знать, буду ли я находить в Ложе общество, достойное себя.

– Конечно! – вскричал доктор. – Наши уважаемые мастера почти все дворяне. Правда, один из них неизвестно кто. – Наккар на секунду задумался. – Хотя по повадкам он вроде бы как и аристократ, привык приказывать, но стиль его совершенно невозможен. Вы меня понимаете? Манера одеваться и говорить и все такое. – Доктор аккуратно поправил свой шейный платок, явно очень дорогой.

– Кто же этот удивительный человек? – с интересом спросил Антуан, чувствуя себя, словно гончая, взявшая след зайца и поспешившая по нему.

– Говорят, он делал революцию вместе с Лафайетом, – сообщил полушепотом Наккар. – А потом перешел в лагерь якобинцев и стал правой рукой самого Робеспьера. А еще говорят, что это он был идеологом революционного террора и организовал Комитет общественного спасения.

– Как же зовут этого славного человека? – с излишним жаром спросил Антуан.

– Пьер Мору а.

Ни один мускул не дрогнул на лице Антуана, однако же он испытал сильнейшее разочарование, не услышав фамилию своего бывшего учителя Пьера Сантена. Поразмыслив некоторое время, маркиз решил подробнее расспросить доктора об этом человеке.

– Каков он собой?

Наккар встал из-за стола и принялся вышагивать по маленькому кабинету, где он обычно принимал своих немногочисленных пациентов. Ему страстно хотелось показаться новоявленному подопечному этаким умудренным жизнью опытным человеком, от чьего внимания не ускользает ни один штрих, ни одна деталь.

– Что сказать вам о внешности нашего мастера Пьера? Ну, во-первых, он, как и многие гениальные люди, немного неряшлив, особенно в еде. Это потому, что гении постоянно летают в эмпиреях и не интересуются такими ничтожно малыми проблемами, как кремовое пятно на галстучном узле. У него всегда перепачканы чернилами пальцы, но это оттого, что он часто и много пишет. Мастер Пьер ведет переписку с другими Ложами, расположенными в Амстердаме, Женеве, Лондоне, Риме и Санкт-Петербурге. О его внешности я могу сказать, что он некрасив, но его лицо не отталкивает. В нем виден ум и ясность мысли. Волосы у мастера Пьера отсутствуют.

– То есть как отсутствуют? – удивился Антуан.

– Вообще. Их просто нет. Надо вам сказать, что мастер Пьер обрит наголо и почти каждое утро бреет голову. И еще. У него имеется одна удивительная, немного странная черта. Мастер Пьер очень увлекается литературными трудами маркиза де Сада. Как вы знаете, Альфонс де Сад состоял членом нашей Ложи, из которой он был исключен за некоторые, так сказать, недостойные поступки.

Антуан опять ничем не выдал своего волнения. Теперь уже сомнений быть не могло. Под именем Пьера Моруа скрывался его бывший учитель Пьер Сантен.

– Удивительный человек! – без ложного притворства восхищенно сказал он. – Я бы хотел побеседовать с этим человеком. Не могли бы вы оказать мне такую любезность и организовать нашу встречу.

Желая уберечь доктора от ненужных сомнений, Антуан добавил:

– Я бы хотел убедиться во время встречи в правильности своих намерений. Я вижу, что сомнения мои может разрешить такая неординарная личность, как мастер Пьер. А в знак признательности прошу вас принять сей скромный дар для развития столь нужного нашему общему делу блага, как врачевание.