Ангелика - Артур Филлипс Страница 53

Энн понаблюдала за Констанс в голубом кресле, уступавшей сну только с яростнейшим сопротивлением; голова дамы колебалась вверх-вниз.

— Пойдемте, вас ожидает ваша спальня, она полностью очищена, — сказала Энн, кою тошнило от собственной игры. Она повела подругу, что более дремала, нежели пробудилась, в приличествующую ей комнату.

— Я должна помогать вам, — бормотала Констанс. — Я должна быть рядом с вами.

Однако Энн возвела ее на ложе и единым прикосновением уложила спать с той же легкостью, что и девочку внизу.

Этой ночью она даст им хотя бы запоздалое утешение. Констанс побывала в театре, насладилась прогулкой и беседой, с легкостью говорила о том, что у нее на душе. Она ела и пила вволю, тщательно отомстив за себя портером мужа. Энн наделила ее боевым комплектом спирита, предложив ощущение деятельности и благоус пешности. Сейчас Констанс спала на своем ложе, невредима, пусть и на одну только ночь. Спустя два-три часа Энн пробудит ее рассказом о том, как манифестация была отражена и уязвлена, докажет в конце концов, что Констанс и способна победить, и невиновна. Нет, этого недостаточно. Ее трудов совершенно недостаточно. Обладай Энн неограниченным запасом времени, можно было бы выучить Констанс, как преобразить этого борона, выскоблить искушения, возвести препятствия, перенаправить его неистовства и влечения, спрятать ребенка за церемониями и общественными повинностями. Однако на деле время могло вот-вот истечь — а Энн вручила доверчивой душе коробочку с базиликом.

За время долгого ночного созерцания Энн решила: она не будет просить Констанс открыть глаза, но сделается ее глазами. Она станет видеть кошмары наяву, оберегая от них взор Констанс, ибо Энн вылеплена из более грубого теста. Уроды, коих жизнь покрыла шрамами, люди наподобие Энн, должны существовать затем, чтобы люди наподобие Констанс жили как можно приятнее. Констанс была успокоена в обществе Энн ровно потому, что Энн по своей воле впитывала и скрывала мерзость, коя возмущала любой род спокойствия. Наконец, мысленная нить завершилась мучительным узелком, жертвенной уступкой: если Констанс останется слепа, зверь сможет измываться над ребенком в свое удовольствие, и ничто не будет угрожать жизни матери.

— Всех баньшей прогнала взашей? — спросила Нора, когда Энн низошла по лестнице. Энн оставила дом, приказав служанке не будить госпожу.

Она нашла его во второй из обойденных пивных. Никаким совпадением тут не пахло: он беспрестанно кружил по трем кабакам и неизменно сообщал хозяину пивной, кою покидал, куда направляет стопы теперь. Надобность в нем возникала регулярно. Любой желающий добиться его аудиенции знал, как попасть на его кольцевую тропу.

Он не видел пользы таиться, пока таиться не требовалось.

Оба они давным-давно сошли со сцены, разделив старинную историю общих спектаклей и заполуночных возлияний, а также взаимопомощи по разным поводам, и театральным, и бытовым, когда обоим не к кому было обратиться за содействием. Со времен товарищеских лишений он создал себе репутацию в кругах и ремеслах, кои приносили прибыль не менее случайную, чем заработки Энн. Они всегда звали друг друга по величайшим ролям: он называл ее Герт, она его — Третьим, хотя годами ранее афиши прописывали его малюсенькими буквами на самом дне действующих лиц как Мишеля Сильвэна, Томаса Уоллендера, Диккона Нокса, Эйбела Мейсона и по-другому. Ни одно из этих имен ему не принадлежало, и он так и не счел себя обязанным сообщить Энн иное имя, она же не ощущала нужды принуждать его к откровенности.

— Величество, — пропел он этой ночью и отвесил низкий поклон, когда она прошла в темный угол; в сей поздний час пивная была набита битком. — К твоим услугам.

— Вечером я видела Кейт Милле в моем платье. Противное зрелище.

— Узурпация и зверство, Высочество. Промочишь горло?

— За твое вечное здравие.

Он никогда не осведомлялся, чем она была занята; она никогда не интересовалась, чем он заполнял дни и карманы со времени последнего свидания. Если требовалась услуга, они моментально переходили к делу. Когда визит относился к протокольным, они беседовали о событиях и людях, кои давным-давно ушли в прошлое.

Этой ночью Энн проронила:

— Мне нужно защитное средство для дамы.

— Что у нее с запястьями? — сказал Третий, уводя ее вглубь к запертой двери, кою пнул дважды. — Они элегантные — или походят на твои милые отростки?

Нора впустила ее обратно в дом, не преминув посетовать на поздний час, и Энн скоро поднялась по лестнице, дабы узреть детскую в четверть четвертого, в час, что гак тревожил Констанс. Девочка спала крепко, под стать матери.

На рассвете Энн разбудила клиентку и представила ей доклад:

— Не по вам как по мосту оно пробралось этой ночью сюда, и уж точно не в ответ на ваши сновидения, — сказала она Констанс, все еще размягченной и помутненной сном. — Милая девочка, ваше сердце должно воспарить, ибо зло, вне всякого сомнения, ослаблено.

Сию же минуту (еще пребывая в сонливости!) Констанс вновь настояла на возможной вине супруга. Энн ответила вопросом:

— Куда вы запрятали ваше оружие?

Констанс провела ее к комоду близ комнаты, где дремала девочка, и явила тайник с коробочкой.

— И еще одно средство. — Энн вложила узкую костяную рукоять кинжала Третьего в ладонь Констанс. — Держите его вот так, дорогуша.

Она обернула рукоять податливыми пальчиками Констанс. Что именно думала Констанс в тот момент, во что желала верить, что готовилась услышать? Она не спрашивала, для чего предназначался кинжал, и Энн просветила ее:

— Всем женщинам следует иметь эту вещь среди приданого, но сколь редкая мать это понимает! Прижмите локоть крепче. Именно. Вам не придется этим воспользоваться.

Энн забрала кинжал у Констанс и поместила его среди распятий и зелени. Не исключено, что лезвие наведет Констанс на мысль о плотскости угрожающего ей зла. Констанс, должно быть, уже поняла, что они шифруются, разыгрывают фарс, однако сосредоточилась на потустороннем толковании.

— Вы храбры как львица, что защищает детенышей, — сказала Энн. — Ночью я убедилась в том, что ваш кошмар восприимчив к этим инструментам. Вы освободите себя от него. А со временем Джозеф может вновь явить себя столпом, что служит вам поддержкой и опорой.

Она закрыла коробочку, вернула в ее нору.

Энн чаяла оказаться неправой. Быть может, супруг невиновен. Быть может, существует мелкий бес, коего Констанс еще превозможет. Ее сердечко во всей полноте освящалось добротой и непорочностью; если оно не преломит зло, кто его преломит?

— Я желала бы, чтобы вы оказались рядом, оберегая меня всякую ночь, — сказала Констанс, когда они спускались по лестнице.

— Моя Констанс, сколь уверенно и быстро ваше сердце распознает достойных доверия! Это верное свидетельство вашей мудрости. Я не смогу присутствовать при следующей вашей битве, однако же вы располагаете всем необходимым. Я в этом удостоверилась.