Загадочный город - Эндрю Кальдекотт Страница 52

И Стриммер был прав: как и в предыдущие годы, вид тонущей женщины оказался фатальным для Грегоруиса Джонса.

— Джонс спешит на помощь! — крикнул он и прыгнул в воду.

А мисс Тримбл ничуть не желала, чтобы ее спасали.

— Отцепитесь, придурок! — выпалила она, и грудь ее заходила ходуном от возмущения.

— Все в порядке, девушка, я преподаю спасение на водах…

— Отвали!

И только после еще нескольких реплик и попытки мисс Тримбл отмахнуться от Джонса веслом спасатель наконец сдался. Оба выбыли из гонки за победу, но мисс Тримбл, даже лишившись шлема, выровняла свой перевернутый коракл, снова забралась в него и вернулась на маршрут. Джонс, печально сидевший на отмели, пока оторванный павлиний хвост уплывал по течению, сообщая грустную новость его болельщикам в южной части города, внезапно ощутил прилив страсти. Анджела Тримбл вернулась в гонку. Она проявила характер. Она знала кодекс чести.

К ужасу Стриммера, целых три западных номера достигли слияния Ротера раньше его и находились всего в двух сотнях ярдов от финиша.

Именно в этот критический момент у «Фангиновского вращателя» возникла проблема. После столь сильного всплеска активности начали брать свое и годы, и его новая диета уволенного учителя, состоящая из крепкого пива с ризотто. Лишившись дара речи от изнеможения, Фангин передал управление в руки Облонга, который, в отличие от напарника, не проводил часы тренировок, имитируя движения боливийского водяного жука.

Точно свихнувшийся танцор, лишенный всякой элегантности и чувства ритма, коракл наматывал круги без продвижения вперед. Фангин, схватившись за голову, стонал, пока одни зрители хохотали, а другие молчаливо наблюдали за ними (в зависимости от того, какие ставки они сделали).

Орелии Рок хватало и чувства ритма, и элегантности. Ее легкое суденышко опередило двухместный коракл Фангина. Бедра с лодыжками ныли, но Орелия все равно получала море удовольствия. Она видела, как слева набирал скорость Стриммер. Соревнование у финиша будет не из легких.

— Нас обошла продавщица антиквариата! — хмыкнул Фангин.

Мокрый и униженный, Облонг сделал последнюю попытку. Дважды прокрутился вокруг своей оси, изо всех сил уперся шестом в дно и оттолкнулся ногами. И по какому-то чудесному стечению обстоятельств коракл рванулся вперед. Изумленный Фангин выпал за борт, а Облонг взмыл высоко в небо. Пустой коракл продолжил движение по заданной траектории. Из новой выгодной точки обзора Облонг мог наблюдать за взорвавшейся хохотом толпой.

Затем он бросил взгляд вниз, и в голове созрела простая идея. Он станет настоящим кузнечиком. Приземлившись в коракл Орелии, он случайно сбросил ее в Ротер, к Фангину, а сам оттолкнулся шестом и снова взмыл в воздух. Стриммер мчался вперед, в победном жесте воздев кулак.

И тут, будто по мановению волшебной палочки, у него на глазах вынесло вперед пустой коракл Облонга. Подражая фангиновской стойке серфингиста, Облонг удивительным образом, как прирожденный гимнаст, приземлился в лодку. Рванувшись вперед от нового толчка, коракл ускорился и поравнялся с осой. Соперники одновременно сорвали финишную ленту. Сноркел, который был занят подсчетами прибылей, от изумления сломал карандаш. Ничья означала, что победителей стало двое, и ставили на них щедро. Рок пришла второй (третьей, если считать ничью), а мисс Тримбл приплыла пятой, сразу за парой летучих мышей.

Вглядываясь в телескоп, Горэмбьюри мог только пожимать плечами.

— Жулик! — закричал Стриммер. — Требую пересмотра!

У подиума Стриммера и Облонга обступила толпа. Спустя какое-то время к ним присоединился мокрый Фангин.

— Он — чужак, — протестовал Стриммер. — Он не считается, по крайней мере, не один.

Тем временем Облонг больше думал о том, как извиниться перед Орелией.

— Никогда не извиняйтесь за проявленную смекалку, — ответила она.

Подъехала судейская вышка. Горэмбьюри смаковал те редкие моменты, когда закон наглядно демонстрировал свою силу в присутствии множества людей. Он говорил с торжественностью судьи, выносящего приговор:

— Правило 37 гласит: «Управляющему или управляющим победившим кораклом предоставляется честь водрузить летний флаг на башню Ротервирдской церкви в полдень весеннего равноденствия». В издании 1675 года также есть примечание со следующей сноской…

— Не тяни, Ску-ка-мбьюри! — крикнул какой-то зевака из толпы.

Горэмбьюри достал из-под трибуны потертый томик в кожаном переплете, размером с записную книжку, и открыл на нужной странице:

— «В маловероятном случае, когда выходит ничья, первый участник от каждого коракла, преодолевшего финишную прямую, будет соревноваться с другим в гонке на верхушку церковной башни. Первому, кто коснется флагштока, достанется честь и высокая привилегия поднять флаг равноденствия…» Значит, мистер Стриммер будет соревноваться с мистером Облонгом.

— Не беспокойтесь, дамы и господа, — широким жестом успокоил толпу Стриммер, — он все равно не знает дорогу и не имеет ровно никаких шансов.

Палатки опять начали принимать ставки, правда, недолго. Никто не ставил против Стриммера, хотя Облонг и получил одобрительный хлопок по спине от мокрой мисс Тримбл.

— Легендарный прыжок, — произнесла она, — воистину легендарный.

Шумная ватага зрителей и спортсменов в потрепанных костюмах последовала по Голден Мин к церкви следом за Горэмбьюри и двумя победителями.

Даже братья Полк бросили работу, чтобы посмотреть на первую на их памяти ничью Гонок Великого Равноденствия. Городские служащие быстро окружили церковь защитной лентой, заставляя толпу отойти назад.

— Волнуешься? — произнес Стриммер. — И правильно делаешь.

Горэмбьюри сменил свой мегафон на стартовый пистолет и зачитал правила решающего раунда:

— Флаг находится в том же месте, что и флагшток, и это не удивительно. Первый, кто до него доберется, поднимет флаг и таким образом станет победителем. Играйте по-честному, джентльмены. Нам не нужны несчастные случаи.

Облонг не видел ни малейшего шанса для каких бы то ни было случаев. Стриммер знал церковь, а он — нет. Все должно было закончиться очень быстро.

— На старт… держитесь своих дорожек… начали!

Когда рявкнул пистолет, Облонг, к всеобщей радости, подпрыгнул от неожиданности. Стриммер рванулся ко входу в церковь и, не обращая внимания на дверь, начал карабкаться по каменным ступенькам, встроенным во внешнюю стену.

Облонг подергал дверь. Та оказалась запертой. Последовал новый взрыв хохота.

— На дорожку! — закричал ему Ромбус Смит. — Западную!

Облонг залился краской. Он не имел ни малейшего представления, что сейчас происходит. И тогда сквозь гул толпы до него донесся бас Фангина:

— Лезь наверх, парень, карабкайся!