Декабрь без Рождества - Елена Чудинова Страница 52
Декабрь без Рождества - Елена Чудинова читать онлайн бесплатно
Роскоф невольно содрогнулся. Стоит ненадолго отвлечься от ужаса агонии — и душа противится быть ее свидетельницей вновь. Ну да что уж, перефразируя Фонвизина — тебе смотреть тяжко, а ему каково терпеть? Платон де Роскоф, твое место у одра сюзерена.
Длительность агонии ослабила сопереживания свиты. В зале, примыкающей к спальне, теперь сидела на кушетке одна Заминкина. Девушка не плакала — но глаза ее и точеный носик были красны. В декольте был небрежно заткнут потерявший всякий вид носовой платочек.
— Вам бы стоило отдохнуть немного, дитя, — ласково обратился к ней Роман Кириллович, — Государыня еще долго пробудет у больного, а для срочных поручений там есть лакеи.
— Н-не могу ее… оставить… — упрямо выговорила девушка. — Буду тут сидеть, даже когда… д-дежурство закончится…
— Ну, полно… Полно…
Роскоф немного удивился тому, как смягчился голос Романа. А ведь обыкновенно он бежит от женских слез. Впрочем, это скорей детские слезы. Вот, опять хлынули в три ручья.
— Эдак и цветок ваш завянет, — по-прежнему сердечно продолжал Роман Кириллович. — Неужто в Таганроге есть оранжерея?
— Не знаю… — Заминкина слабо улыбнулась. — Это последний из букета… Не поверите, несколько недель эти цветы стояли… Когда брали, тепло еще было, в лесу.
— И с кем же вы собирали сии неведомые сказочные цветы?
— Да с Полем… — юная Аглая смутилась. — С месье Гремушиным. Уж так он обрадовался, когда их увидал.
— Не сомневаюсь, — сквозь зубы процедил Сабуров. Отеческие добрые ноты исчезли из его голоса, будто их и не было. — А теперь ступайте прилечь, mademoiselle. Обещаю, что едва ваши услуги понадобятся, вас немедля призовут.
По-детски послушно, не найдя в себе сил спорить с той повелительностью, что бывала при необходимости присуща Роману, Аглая Заминкина поднялась и направилась к дверям.
Покуда постукивали ее башмачки, Сабуров хранил молчание. Разве что пару раз скрипнул зубами.
— Что случилось, Роман?! — не выдержал наконец Роскоф.
— Digitalis purpurea, — почти прошипел Сабуров. — Цветок на ней. Digitalis!
— Да с каких пор ты разбираешься в цветах?! — вспылил Роскоф. Не взирая на гнев, он говорил вполголоса, чтоб не было слышно за дверьми спальных покоев. — Что, черт побери, происходит?
— В некоторых цветах я разбирался почти всегда. — Теперь Роман Кириллович казался совершенно безмятежен. — Стало быть, Гремушин.
— Но Роман… — Если бы перед Платон Филипповичем разверзся паркет, обнажив в расселине не подвал, а ледяные воды Стикса, он не был бы больше потрясен. — Поль… боевой наш товарищ…
— Кстати, о боях… и о товариществе тоже. Говорил ты ему во Франции, куда едешь?
— Можно считать, что нет! — облегченно выдохнул Роскоф. — То он только и знал, что я должен отъехать по семейным обстоятельствам. Надо ж было кому-то меня прикрыть перед начальством.
— Ну да, а остальное — невелика загадка. Помнят, мерзавцы, про золото семьи де Роскоф.
— Сперва объясни, что за связь ты углядел между предательством и цветком?
— Цветами, друг-племянник, цветами, большим их количеством, — с расстановкою проговорил Роман Кириллович. — Digitalis считают лечебным, да только куда больше народу от такого лечения в дубовый ящик сыграло, чем выздоровело. Меня то и мучило, что сорвались мы с места нежданно. Опять же — мои люди у всех свитских вещи обыскивали, не по одному разу. Даже украшения просматривали. Откуда было взяться яду? А яд по дороге, вишь, сыскался… Digitalis цветет и плодоносит одновременно… Куда угодно можно его подсыпать — зерна похожи на обычный мак.
— Мак?! — Платон Филиппович пошатнулся. — Черт, ах, черт! Роман, он при мне его сыпал! Я ничего не заподозрил… Болван! Идиот!
— Спокойно, Платон! Проделывал он это, вне сомнений, не только при тебе — яд накапливается медленно. Ладно, с Гремушиным после будем разбираться. Идем, Платон. Нам должно видеть, как ты сказал бы в школярские годы, скорбный финал трагедии.
Соломка сразу поняла, где находится. Ни в каком другом месте никогда не бывало у нее такой простой кроватки с легким кисейным пологом. Огонек лампадки озарял келью, отведенную под детские покои. Маленький Антоша тихо дышал во сне в своей постельке. Лунный луч, видно, и разбудивший ее, скользил теперь по затейливой резьбе массивного черного шкапа. (Мебельное чудовище времен Екатерины Алексеевны, не иначе, вызвало днем сдержанное неудовольствие маменьки. «Пыли-то на нем, пыли! Ну, допустим, сейчас ее нету, обтерли, только завитушки эти дурацкие через сутки наново накопят! Отнюдь сие не полезно для детского сна! А Соломка от всего чихает, проснется с насморком!» Однако же предложение поменять горницами мальчиков и младших также не было ею одобрено. «Антоша должен быть поближе, чтоб я могла услышать, коли заплачет. Да при чем тут нянька? Что они вообще слышат, няньки эти?») И вот теперь, словно навстречу лунному лучу, одна из дверок шкапа бесшумно распахнулась.
Соломония нимало не испугалась, да и чего было б ей пугаться? Ничего страшного не было в легко шагнувшей из шкапа девочке лет двенадцати. Странного, впрочем, было немало. Отчего-то одета была эта девочка мальчиком — в кюлоты, сапоги для верховой езды и мужскую сорочку, белевшую в темноте ярким пятном. Золотые волоса свободно спадали ей на плечи, а лицо показалось почему-то знакомым. Но никаких сомнений у Соломки не возникло, невзирая даже на самую настоящую шпагу — это была девочка, а не мальчик.
«Что ты делала в гардеробе? — решилась она сразу спросить, впрочем, тихонько, чтобы не потревожить сон брата».
«А ты как думаешь? — девочка казалась доброжелательна, но вместе с тем очень надменна. Шаги ее были грациозны и легки, но легки скорей фехтовальной, нежели танцевальной легкостью».
«Днем он был пустой, — уверенно ответила Соломка. — Это волшебный шкап, да? А ты в нем живешь?»
Девочка засмеялась.
«Не больше, чем в чем-либо другом. Видишь ли, в старых вещах всегда живут люди. Тем-то они и хороши. Ампир, которым все обставила в вашем дому твоя маменька, конечно, по-своему красив, но он еще такой необитаемый!»
«А откуда ты знаешь, что у нас ампир? — пытливо спросила Соломка».
«От тебя, — девочка улыбнулась. — Мне очень многое о тебе известно».
«Ты — привидение»?
«Ни на волос не привидение. Мимо ты промахнулась».
Девочка, хоть и держалась покровительственно и чуточку заносчиво, очень Соломонии нравилась. Старшие всегда важничают. Но расспросить ее хотелось очень о многом, в том числе и выяснить, с чего это она разгуливает в мальчишеском платье.
«Давай тогда познакомимся. Я Соломония Роскофа».
«Да уж знакомы, — девочка прыснула смехом».
«Как это — знакомы, коли я твоего имени не знаю? — Соломка немного рассердилась. Кому ж понравится, когда над тобою хихикают?»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments