В паутине под лестницей - Анна Чайка Страница 51

− Вот только мы не в твоем городе. Царство Тени является его отражением, хоть и несколько размытым. Ты должна гордиться, ведь не каждому из смертных дано здесь побывать. Не говоря уже о том, чтобы вернуться обратно.

Кора слегка приподняла брови, и проводница не удержалась от того, чтобы прыснуть в ладошку.

− А ты как думала? Всякое бывает. Неподготовленная душа заплутает во мгле, пытаясь отыскать то, что потеряла, да так и не выйдет. Затем ее кто-нибудь заберет себе.

− Мне стоит этого опасаться?

− Нет, ты же с нами. К тому же все плоскости ограничены собственными законами. Соблюдай их − и будешь в норме. Здесь, например, ты не должна раниться и называть другим свое имя.

− Ты знаешь мое имя, − напряглась она.

Мимо с уханьем пролетело нечто большое и горячее, заставив их пригнуться. Это длилось не больше десяти секунд, но Кора готова была поклясться, что ее разум словно зачерпнули пятерней и тут же отбросили, потеряв всякий интерес.

− Это другое, мы ведь знакомы с рождения. Помнишь мягкий шар, к которому ты ночью прижималась в колыбельке, когда пугалась? То были мы. К тому же, − Чече сдула с носа прядь и ощерила редкие беленькие зубки, − мы не отсюда. Наши края куда ярче и веселее.

Они вышли на абсолютно пустую центральную улицу. По обеим ее сторонам ровными рядами нависали обветшалые дома − причем те, которых Кора не видела в реальности. Из окон доносились печальные голоса. Один звучал совсем близко: «Не помню, не помню, нет, вроде помню, но почему забываю?..»

− Тени сожалений. Порой они становятся такими большими, что их слышно даже в Царстве Теней. Это значит, они стали больше самого человека, что их породил, − пояснило дитя Коре. − Нам они не опасны.

− А кто опасен?

− Твои собственные сожаления. И страхи. Все, что отбрасывает тень на твою душу или, как ты бы выразилась, твою «кут».

Это стоило запомнить.

Они прошли мимо неработающего фонтана, на дне которого блестели старинные бронзовые монеты. Денежная горка едва заметно дрожала. От малейшего прикосновения монеты начинали распадаться надвое, увеличиваясь в числе. Выглядело заманчиво − если не обращать внимания на лежащие у края горки потрескавшиеся кости, облепленные со всех сторон бронзой.

«Они не смогли забрать сокровище, и сокровище забрало их. Потому что здесь свои законы. И потому что оно было сильней», подумала Кора, ежась. Некоторые мысли приходили в голову, будто записанные чужой рукой. И это пугало.

Они все шли.

− Осторожно! − вдруг крикнуло рыжее дитя, когда, заглядевшись на стайку танцующих в небе огней, Кора чуть не наступила на грязный шланг, валяющийся посреди дороги.

− А что тако…

Она не договорила. Предмет, который она неосознанно приняла за шланг, резко сжался в кольцо и с шелестом стал втягиваться в проем открытого подвала.

Отбежав, Кора с холодком поняла, что это гигантское щупальце. Поскребывая трещины в асфальте, оно исчезло в темноте. Какое счастье, что они не видели остальное тело − судя по размерам, оно было чудовищно большим.

− Будь внимательнее. Я не смогу здесь долго оставаться, тебе придется возвращаться одной. Запомни: местные жители не любят чужаков или любят их слишком сильно. Других вариантов нет. В лучшем случае ты станешь чьей-нибудь живой игрушкой, дарящей тепло и кровь…

− Какая радость, − Кора сглотнула ставшую клейкой слюну.

Но все странности блекли на фоне странных пульсирующих нитей, пронизавших теневую версию Чеховска. Некоторые из них сверкали, как млечный путь, но самая сердцевина, над памятником игле, оказалась испачкана в черной жиже, напоминавшей мазут. Она стекала вниз на землю, оставляя дымящийся след.

− Мы на месте, − Чечеккэ скривилась и осторожно обошла особо крупное скопление грязи. − Вот где они обосновались.

При ее приближении чернота дрогнула. И вдруг выстрелила иглами, ощетинившись подобно ежу. Еще секунда, и все закончилось бы плохо. Чече повисла на ветке дерева, отпрыгнув за мгновение до удара.

− Это их корневая система. Видишь, как она паразитирует на теле великого древа? Если ты сможешь отделить ее, абаасов ничто не будет удерживать в вашем мире, и они вернутся туда, откуда приползли − в самую зловонную дыру, свой родной слой.

− Ты шутишь? − Кора замерла на краю бордюра, разглядывая кошмарную субстанцию. − И как я это сделаю?!

− Вот этим.

На свет появились ржавые ножницы. Не садовые, но все равно гигантских размеров. Откуда дитя их вытащило оставалось загадкой. Они упали под ноги Коры, глухо звякнув при ударе.

− И что мне с ними…

− Просто режь. Убери здесь все.

− А ты не можешь…

− Никто, кроме тебя не сможет. Это линии древа, коснуться их имеет право только живой человек, переродившийся в источнике смерти. То есть − ты.

Кора подобрала подарок, рукавом оттерла с лезвий налет. Под ним скрывались разные символы и завитки, складывающиеся в пугающую картину − человеческие фигурки танцующие на языке огромного зверя с длинным телом.

− Просто резать? И все закончится?

− Спеши, пока они не почуяли неладное. Особенно удели внимание тому огромному сгустку, это их глава. После нее остальные значительно ослабнут. И будь осторожна: кровь − живительная влага. На нее могут прийти твари с сухим горлом. Не дай этому произойти.

Снова странное название. Обернувшись, она открыла рот, чтобы уточнить про сухогорлых тварей, и поняла, что осталась возле жуткого скопления черноты одна. Приглядывавшая за ней сущность исчезла в самый важный момент.

Кора нерешительно приблизилась к ближайшему из сгустков. Вблизи он напоминал уродливый нарост, вроде древесного гриба или лишайника. При ее приближении так же рефлекторно выстрелили иглы.

Острия устремились прямо в грудь − но наткнулись на холодный метал ножниц. И вдруг обмякли, потрескавшись и опав хлопьями пепла.

Сработало!

Кора оживилась. Разомкнула лезвия и чикнула. Серцевина черноты, расползающаяся под фонарем и уходящая корнями в толщину асфальта, закричала. Это был настоящий человеческий крик боли. Кора едва не выронила свое «оружие», но, к счастью, сработала отточенная в кафе реакция, и она успела парировать подлый удар из-под земли.

С каждым щелчком в ней крепла уверенность. Липкая чернота визжала, пульсировала ненавистью и жаждой убийства. В ней чувствовался след абаасов. И когда он исчезал, на площади становилось чище. В Чеховске становилось чище.

− У всего есть отражение, − шептала Кора. − Что происходит здесь, влияет на остальные слои…