Оверклокеры - Сергей Замятин Страница 50

Игорь подошёл к Маше, схватил её за плечи и слегка тряхнул. Маша не сдержалась и зарыдала, приведя тем самым Игоря в состояние оцепенения. Воспользовавшись минутным столбняком мужа, она сумела вырваться из его цепких рук и пулей побежала в ванную, закрыв за собой дверь на щеколду. Сколько Игорь ни пытался открыть эту дверь, ничего у него не получалось. Каких только гадостей он ни наговорил ей через эту деревянную преграду между ними, о чём потом жалел несколько минут, прося у жены прощения. Но Маша дверь так и не открыла. Тогда Игорь махнул на дверь рукой и пошёл в гостиную, словно кусок паззла, мгновенно совпав с пролежнями в диване.

Маша вышла из ванной примерно через час. Её глаза были покрасневшими от слёз, но в остальном было заметно, что она уже порядком успокоилась. Она тихонько вошла в гостиную и присела на диван рядом со спящим Игорем. Для себя она уже давно решила рассказать ему всё, но какая-то часть внутри неё по-прежнему этому сопротивлялась, будто знала, что ничего хорошего в итоге не выйдет. Маша легонько пригладила ладонью вихор на голове у мужа, отчего он проснулся и взглядом нашкодившего котёнка посмотрел на жену.

– Прости, котик. Я, кажется, наговорил тебе какой-то чепухи…

– Всё нормально, я… В общем… готова тебе всё рассказать, – взволнованно начала Маша. – Только прошу, не перебивай меня. Мне и так тяжело говорить об этом.

Было и ещё одно обстоятельство, отчего на душе у Маши лежал тяжёлый камень. Несмотря на то, что часы изначально были предназначены для Игоря, ей было непросто расстаться с ними. Конечно, разумом она понимала, что это глупо, но сердце Маши было другого мнения. Наверное, человек ко всему так относится, что достаётся ему с большим трудом.

– Хорошо, котик, не буду, – так же взволнованно сказал Игорь, мысленно готовясь к худшему. В голове всплывали разные образы, которые являлись жалкими попытками ответить на его вопрос о том, откуда у Маши взялись такие огромные деньги. Самым правдоподобным из них казался образ мафиози, у которого жена взяла их под большие проценты, чтобы купить эти злосчастные часы. А ему, Игорю, придётся сейчас за них расплачиваться. Он даже представил, как его пытают раскалённым утюгом, требуя возврат долга. И это был лишь образ, который он взял на поверхности. Но Игорь и представить себе не мог, что правда окажется куда более чудовищной, чем его разгулявшееся воображение.

– Я… родила их, – дрожащим голосом сказала Маша и снова заплакала.

***

Игорь слушал рассказ жены и не мог поверить своим ушам. Поначалу он думал, что она сошла с ума и пытается вместе с собой затянуть его в пучину безумия, но часы по-прежнему тикали на его руке, а значит, если Маша и врала, то делала это очень правдоподобно.

По её словам, всё началось на прошлой неделе, когда она, проходя мимо ювелирного магазина, увидела золотые часы и подумала, что неплохо было бы подарить их Игорю. Но часы были очень дорогие, и она понимала, что просто не может себе позволить такой подарок. Однако желание заполучить их и подарить своему любимому было настолько велико, что уже вечером она почувствовала недомогание. Поначалу Маша думала, что у неё пришли «эти» дни, но вместе с тем чувствовала, что внутри неё происходит что-то необычное. Таких неприятных и непонятных ощущений внизу живота она не испытывала никогда в жизни. Игорю, конечно, она ничего не сказала. Думала, что это скоро пройдёт. Но эти странные ощущения стали проявляться всё чаще, а через несколько дней у неё начался самый настоящий токсикоз. Пришлось купить несколько тестов на беременность, каждый из которых показал 2 полоски. Сообщать эту пренеприятную новость Игорю она не стала, решила сначала сходить в женскую консультацию и сдать анализы, а кроме того, подождать удобного случая, поскольку знала, что муж был не в восторге от идеи завести ребенка, как, впрочем, и она сама – уж больно не хотелось менять привычный уклад жизни.

Однако, буквально на следующий день, прямо на работе она почувствовала, как что-то внутри неё спустилось вниз живота, а трусики вдруг стали чуть влажными. «Неужели начали отходить воды?» – подумала Маша, но тотчас прогнала эту мысль прочь, ведь, по её расчетам, она была беременна всего несколько недель. Испугавшись, Маша схватила свой клатч, в котором лежал маникюрный набор, упаковка влажных салфеток (как назло, прокладок под рукой у неё не оказалось) и разная другая мелочь. Выскочив из кабинета как ошпаренная она поспешила закрыться в туалете, который находился в конце коридора, вдали от офисных помещений. Прежде она хотела осмотреть себя сама и удостовериться, что это ложная тревога, что всё с ней в порядке и она просто себя накручивает. Но в это время воды стали более обильными, отчего немного промокли колготки и юбка (слава богу, в этот день Маша надела чёрную), а потом что-то внутри неё опустилось ещё ниже, вызвав резкую и острую боль внизу живота. Маша запаниковала, но позвать на помощь не решилась. К тому же было уже поздно – начались схватки. Стиснув от боли зубы, ей кое-как удалось раздеться догола. Дрожащими руками она выбросила мокрые колготки в урну, повесила одежду на ручку двери, опустила крышку унитаза и, превозмогая боль, протёрла руки влажными салфетками, расставив ноги пошире. Мысленно она уже приготовилась к худшему, хоть это было и нелегко. Зажмурившись, она опустила правую руку вниз, нащупала, а затем осторожно раздвинула пальцем половые губы и… почувствовала какой-то влажный и твёрдый предмет.

В это время схватки участились. Маша вообще не имела представления, что нужно делать в таких ситуациях, но инстинкт всё сделал за неё. Она стояла босыми ногами на холодном кафельном полу туалета, уперев руки в стены кабинки, и, жадно глотая ртом воздух, пыталась успокоиться и дышать ровно. Ноги немели и подкашивались, но Маша, стиснув зубы, продолжала методично дышать и тужиться. Чувства боли, стыда и страха будто играли в чехарду на её лице. Слёзы, смывая тушь с ресниц, стекали чёрными кривыми струйками по её щекам, но Маша не обращала на них внимания. В какой-то момент она даже забыла практически обо всём, вплоть до того, как её зовут. Время замерло. Стало до жути тихо, так, что было слышно лишь биение её сердца и учащённое дыхание. Она не понимала, каким образом внутри неё оказался не ребёнок, а какой-то твёрдый инородный предмет, который выходил из утробы наружу. Разум вообще отказывался принимать подобную информацию, но независимо от этого тело Маши делало своё дело автоматически. После нескольких мучительно долгих минут Машиных потуг предмет наконец-то показался на свет одновременно с диким криком обессиленной роженицы. Ноги Маши перестали её слушаться, и она, почувствовав долгожданное облегчение, свалилась на холодный и мокрый от крови и отошедших вод пол туалета как подкошенная, потеряв сознание.

Очнувшись лёжа на спине, она не сразу поняла, где находится и что с ней произошло. Но боль внизу живота первой напомнила ей обо всём случившемся. Она попыталась встать, но не смогла. В руках и ногах силы по-прежнему не было. У неё было такое чувство, что её били батогом. Причём очень долго и сильно. Тело, казалось, было похоже на сплошной синяк. Но самое страшное было не это. Она боялась посмотреть туда, где лежал тот самый инородный предмет, который она родила всего несколько минут назад. Она знала, что он где-то там. Внизу. У её ног. Она чувствовала его присутствие, но не могла себя пересилить. Ей было больно смотреть на то, что могло быть её ребенком, но оказалось чем-то непонятным, твёрдым и неживым. И всё же Маша понимала, что бесконечно лежать здесь не может. В любую секунду в туалет мог кто-нибудь войти, да и на рабочем месте её уже наверняка хватились. Нужно было сделать над собой усилие. Нужно было подняться на ноги и привести себя в порядок. Но прежде – успокоиться.