Темный мир - Андрей Лазарчук Страница 50

Не знаю, кого думал увидеть Волков — но явно не нас. А я,хоть и знал, что рано или поздно мы на него наткнемся, вдруг почему-то невыстрелил… я даже знаю почему: я был знаком с ним, я разговаривал, между намивозникли какие-то отношения… в общем, я промедлил. Долю секунды. Этого хватило:он протянул руку, схватил мой автомат за ствол и сильно дернул на себя —настолько сильно, что лопнула антабка, а руки мне отсушило, это было все равночто со всей дури хватить ломом по бетонной свае. Автомат, мне кажется,разлетелся на составные части — впрочем, тут я не уверен, потому что дверь тутже захлопнулась.

— Уй, ма… — пробормотал я, глядя на руки, которыевсе- таки оказались на месте, хотя я их не чувствовал. — Отходим, ребята…

Мы отошли до поворота, и там Джор под моим чуткимруководством поставил растяжку: две СШГ, соединенные тонким шнуром, и к каждойгранате привязан килограммовый аммонитовый патрон. Я думаю, если бы Волков вэту растяжку попал, то мало бы ему не показалось. Но и он наверняка зналлюбимую бормоталку подполковника Калиновского…

Валя отдала мне свой автомат, сказав, что вместо этого будеттаскать патроны. Все трофейные автоматы мы разбирали и разбрасывали по углам, амагазины забирали с собой, и набралось их уже больше двадцати.

— Конечно, у него не один выход из этого своегоотсека, — сказал Джор. — Но разделяться мне бы не хотелось…

Я разглядывал план.

— По идее, — сказал я, — нам нужно Волкова илигрохнуть, или хотя бы не пропустить вот в этот центральный зал. А пройти онтуда может или отсюда, или отсюда. Ну, или через подвал. Все перекрыть мы точноне сможем…

— Надо прорываться наружу и уходить, — сказалАртур. — Пусть он тут хоть что…

— Нет, — сказал Джор. — Если ему дать опомниться…Да вы что, ребята. Пыли от нас не останется, не то что костей. Забыл лесовоз?Костян, может, все-таки взорвем ту дверь?

— Я знаю, что надо взорвать, — сказал я.

И тут стало темно.

Нет, не погас свет. Лампы как светились под потолком, так исветились. Только они больше ничего не освещали. Свет существовал как бы сам посебе, а все остальное — само по себе. Будто воздух стал черным…

И раздался голос. Отовсюду сразу, но больше — сзади, заставляяоборачиваться.

— Дети. Вы заигрались, но я вас прощаю. Все могут идтидомой. Кроме Константина. Вы зря его послушались. Он использует вас в своихцелях, о которых ничего не говорит. Спросите его, где ваша подруга Марина.Спросите и послушайте, что он ответит. Я жду пять минут, большего времени вы незаслуживаете. Положите оружие и выходите в дверь, я покажу ее. Через пять минутдвери не станет. Отсчет пошел.

И застучал метроном. А в черном воздухе вдруг обозначилсяконтур двери. Как в моих видениях…

— Что он там намекал на Марину? — повернулся ко мнеАртур. — И действительно, где она?

— Я думаю, он нес пургу, просто чтобы нас развалить, —сказал я. — А где Маринка… я не знаю. Когда я видел ее в крайний раз, онапрошла инициацию и… в общем, ее собирались сделать верховным вождем. А потомменя выкинуло оттуда — прямо в зверинец.

— И там ты нашел петушиное слово, — задумчивопроговорил Артур.

— Ну… в общем, да.

— Чего-то ты не договариваешь, — сказал Артур.

— А у нас что, есть время? Конечно, чего-то не договариваю.Но уж не потому, что хочу обмануть.

— А почему? — встряла Вика.

— Да говорю же — времени нет! И потом, поймите… мы ведьздесь ничего не знаем наверняка! Все такое… наугад, на ощупь, по интонациям… незнаю, как объяснить… это не город, это не наш мир, это черт знает что! Мы когдатуда по тропе шли…

— Вот что, — сказала Вика. — Вы как хотите, а япошла. Ты, Костян, не Че Гевара, а я не кубинская девушка с глазами недотраханной серны. Надоели мне ваши игры. Вот, забери… — И она сунула мне вруки автомат.

— Ты что, с ума сошла? — ахнул Артур. — Ты что,поверила этому?..

— Я — поверила — мужчине? — засмеялась Вика нехорошимсмехом. — Вот уж никогда. Только какая ему корысть меня убивать? А васточно убьют. Хуже того — так сделают, что вы сами друг дружку перебьете, носначала намучаетесь…

— Он уже убил. Хайяма и этого… Илью… Ему это — какпочесаться. А ты…

— Он убил их потому, что эта сука не хотела говорить. Атеперь и ее дружок тоже не хочет говорить. Так что, ребята, безопаснее мнебудет там.

— Вика… ну, не валяй дурака, не надо… — Артур, мнекажется, готов был бухнуться на колени.

— Да? Тогда скажи, что любишь меня. Скажи. Громко. Хочу,чтобы все слышали, как ты это говоришь.

— Вика… я тебя…

— Что, заело? Вот так вот.

— Люблю.

— Не верю.

— Люблю!

— Хватит вам тут семейные сцены устраивать! — вдругшагнула вперед Патрик. — Идешь — иди. Остаешься — возьми ствол. Но еслиостанешься…

— Ни. За. Что.

Вика встряхнула свалявшимися волосами (все мы были некрасавцы, это вам не голливудское кино, где Бонд после драки с ротойкрасноармейцев только поправляет галстук- бабочку) и, гордо поводя спиной,шагнула к двери. Оттуда, еле видимая, повернулась.

— Ну, кто со мной? Никто? Дебилы. Лучше подохнуть стоя, да?Ну и дохните.