Во власти черных птиц - Кэт Уинтерс Страница 50

Я проводила его взглядом и, после того как он, визжа шинами, скрылся за поворотом, поднялась на крыльцо, чтобы посмотреть, что он привез.

У входной двери стояла золотистая жестяная коробка сахарных вафель «Набиско», на крышке которой лежал конверт с моим именем. Я разорвала бумагу и вынула записку, написанную на почтовой бумаге с оттиском названия студии Джулиуса.

Дорогая Мэри Шелли!

Прошу простить мое вчерашнее поведение. Горе от потери брата и беспокойство о матери заставляют меня проявлять самые худшие качества. Ты права, я заглушаю боль не теми методами, которыми следовало бы. Но клянусь тебе, что я честный бизнесмен, который не делает ничего, что могло бы запятнать доброе имя студии моего отчима.

Я посылаю тебе нечто, что принадлежало Стивену. Я нашел это в его комнате. Кому, как не тебе, теперь владеть этим? Возможно даже, у тебя получится полный комплект.

Пожалуйста, как только у тебя появится возможность, приезжай в Коронадо, чтобы сделать еще один снимок. В глубине души ты и сама знаешь, что это могло бы помочь нам всем. Это было бы правильно.

С искренними извинениями,

Джулиус

Я опустилась на колени и сняла с коробки крышку. В этой золотистой жестянке лежали имя и адрес Стивена, написанные черными чернилами – моим почерком – на стопке кремовых конвертов. Все письма, которые я написала Стивену после его переезда в Сан-Диего, – ответы на его собственные письма, присланные мне с лета 1914 года до начала 1918 года, – были втиснуты в коробку из-под печенья. Я перебирала конверты и открытки и в хрустящем шорохе бумаги мне слышались отголоски связи наших переплетенных жизней.

– Это просто взятка за спиритуалистическое фото, – прошептала я себе. – Всего лишь взятка. Не вздумай туда помчаться, Шелл. Не делай этого.

Я захлопнула крышку, поднялась и собралась с духом, прежде чем войти в дом, где меня ожидало приветствие обитающей в его стенах черно-белой птицы.

ОБЕРОН. ПРИВЕТ. КТО ТАМ? ОБЕРОН.

Птица тараторила без умолку. Я захлопнула дверь своей спальни в попытке заглушить беспрестанный свист и скрип и принялась набрасывать план всего, что мне удалось узнать.

29 июня

Последнее письмо, присланное Стивеном из Франции.

Какой-то момент между 29 июня и 1 октября

Стивена отправили домой.

В госпиталь на Восточном побережье?

Какой-то момент между летом и 19 октября

Стивен расстается с жизнью.

(Грант только что упомянул казни солдат, получивших психическую травму. Это то, что произошло со Стивеном?)

Суббота, 19 октября

Резкие звуки, которые были слышны в студии Джулиуса, когда я позировала ему.

Джулиус говорит, что это мог быть призрак Стивена.

Понедельник, 21 октября

Мы забираем мою фотографию на Коронадо: на фото запечатлен «призрак» Стивена.

Джулиус говорит нам, что Стивен погиб геройской смертью.

Несчастный случай с молнией.

Вторник, 29 октября

Похороны Стивена.

Теперь все даты и относящаяся к ним информация были изложены на бумаге, и это помогло мне организовать свои мысли. В то же время мне сразу бросилось в глаза то, что моя схема зияет пробелами. Необъяснимые события так и остались необъяснимыми.

На улице взвыла сирена – так громко и близко, что я оставила свои заметки и выглянула в окно из спальни тети Эвы. Перед соседним домом остановилась черная карета скорой помощи, и во двор соседей вышли полицейские с носилками и безутешные родственники, которые суетились в сгущающихся сумерках.

Из этого хаоса с громким криком выскочила моя тетя.

– Грипп уже у соседей! – донесся до меня сквозь закрытое окно ее вопль. – Боже мой! Грипп у соседей. Мэри Шелли!

Я бросилась вниз, чтобы ее встретить.

– Грипп у соседей!

– Я знаю.

– Что нам делать?

Она захлопнула дверь и крепко ее заперла, как будто пытаясь наглухо забаррикадировать нас от вторжения микробов.

– Тетя Эва, не паникуй.

– Он у соседей!

– Я приготовлю на ужин лук. Почему бы тебе не снять рабочую одежду и не отдохнуть?

– Мы вымоемся луковой водой. – Она смотрела на меня выпученными глазами. – Я хочу, чтобы даже мои волосы пахли луком.

– Отличная идея. – Я похлопала ее по плечу. – Иди переоденься.

Она взлетела по лестнице и сбросила свою грубую рабочую одежду, а я зажгла газовые лампы и плиту, чиркая спичками, которые пахли похоронами Стивена.

Когда тетя снова сбежала вниз, на ней был фартук, а в руках она держала губку. Она настояла на необходимости вымыть все окна изнутри горячей водой. По ее настоянию я запихнула себе в нос соль и протерла стекла кухонного окна. В воздухе витал аромат вареного лука. В животе у меня бурчало.

Кто-то постучал во входную дверь, и только сейчас я вспомнила, что пригласила мистера Дарнинга взглянуть на феномен с компасом. Я бросилась в прихожую, чтобы встретить его прежде тети, но она уже открывала дверь.

– Кто там? – спросил Оберон. – Привет. Привет.

– О, мистер Дарнинг. – Тетя Эва вытерла ладони о фартук. – Какая неожиданность. Пожалуйста, входите. Побыстрее.

Схватив фотографа за предплечье, она втащила его внутрь.

– Грипп только что поразил соседей. Я не хочу держать дверь открытой. – Она с грохотом захлопнула дверь и снова заперла ее на все замки. – Боже мой, я только что выстирала свою маску и не смогу ее надеть.

– Я выбрал неудачный момент? – спросил он.

– Привет. Кто там? – произнесла проклятая сорока.

Я возникла рядом с тетей Эвой.

– Простите, мистер Дарнинг. Я забыла сказать, что пригласила вас.

– Ты его пригласила? – спросила тетя.

Мистер Дарнинг снял шляпу.

– Она собиралась показать мне феномен с компасом.

Тетя Эва вскинула брови:

– Феномен с компасом?

– Я еще не рассказывала тете Эве о своих опытах с компасом. – Я попятилась вверх по лестнице. – И еще раз извините, слишком много всего навалилось. Я схожу наверх и принесу его в гостиную.

Топоча как слон, я ринулась наверх за принадлежавшим дяде Уилфреду футляром из красного дерева с закрепленным внутри тяжелым медным компасом.