Вторжение - Дин Кунц Страница 5

Иногда лес казался ей зеленым собором. Массивные стволы сосен превращались в колонны огромного нефа, кроны образовывали сводчатый потолок.

Теперь же, когда благоговейная тишина леса сменилась шумом ливня, а темнота под деревьями, несомненно, отличалась от той, что царила там прошлой ночью, бог этого кафедрального собора был владыкой тьмы.

Вновь охваченная тревогой, Молли попятилась в глубь крыльца. Ни на секунду она не спускала глаз с обступившего дом леса и не удивилась бы, если б что-то бросилось на нее, выскочив из-за сосен, что-то злобное и со множеством клыков.

Вернувшись на кухню, закрыла дверь. Заперла на врезной замок. Постояла, дрожа всем телом.

Собственная эмоциональная реакция продолжала удивлять и тревожить Молли. Ее действиями руководил инстинкт, а не сердце или разум, то есть из умудренной жизненным опытом женщины она разом превратилась в девчонку, которая доверяет лишь своим эмоциям, и вот это ей совершенно не нравилось.

Она поспешила на кухню, чтобы вымыть руки.

Подходя к открытой двери, увидела, что в вытяжной панели над плитой горит свет: она не выключила его после того, как согрела в микроволновке кружку с молоком.

На пороге Молли застыла, внезапно у нее возникла мысль, что на кухне кто-то есть. Кто-то вошел в дом через дверь черного хода, пока ее отвлекали койоты.

Опять эмоции. Глупо. На кухне ее не ждал незваный гость.

Она пересекла кухню, направляясь к двери черного хода. Попробовала ее открыть. Куда там. Заперта на врезной замок. Никто не мог через нее войти.

Потоки светящегося дождя серебрили ночь. Тысячи глаз могли наблюдать за нею из-за водяной пелены. Она опустила жалюзи на окне у стола, за которым обычно завтракала с Нейлом. Опустила жалюзи на окне над раковиной.

Включила воду, отрегулировала на самую высокую температуру, какую только могла вытерпеть, намылила руки жидким мылом из контейнера, закрепленного на стене. Мыло пахло апельсином, этим приятным запахом чистоты.

Она не прикасалась к койотам.

И какое-то время не могла понять, почему с таким остервенением трет руки. Потом до нее дошло, что она смывает дождь.

Этот ароматический дождь оставил на ее руке ощущение… грязи.

Она держала руки под водой, пока они не покраснели, потом намылила их вторично.

Она помнила, что из смеси экзотических запахов выделила один знакомый, пусть и не могла вспомнить, откуда он ей известен. И хотя она уже смыла этот запах с рук, он снова ударил ей в нос, и она вспомнила, что это запах спермы.

В сложную композицию экзотических запахов, которую источал дождь, входил и запах мужской спермы.

Это казалось столь невероятным, до абсурда фрейдистским, что ей поневоле пришлось задаться вопросом, а не спит ли она. Не начинает ли галлюцинировать.

Необъяснимое свечение, оплодотворяющий дождь, укрывающиеся на крыльце койоты: от кровати до струи горяченной воды каждый шаг, каждый эпизод несли в себе элементы галлюцинации.

Она выключила воду, втайне надеясь, что тишина установится в тот самый момент, когда струя воды перестанет бить в раковину. Но рев ливня никуда не делся, то ли действительно за стенами дома на землю обрушивались тонны и тонны воды, то ли звучал саундтрек сна, который никак не хотел отпустить ее.

А потом где-то в доме раздался крик, разрезавший монотонный шум, врывающийся снаружи. Кричали наверху. Крик повторился. Нейл. Ее спокойный, сдержанный, хладнокровный муж кричал в ночи.

Слишком уж близко познакомившись с насилием в восьмилетнем возрасте, Молли отреагировала мгновенно. Сдернула трубку с настенного телефонного аппарата, набрала 911, прежде чем поняла, что не услышала гудка.

В трубке слышался лишь треск помех. Какое- то шипение, свистки, писки.

Она повесила трубку.

У них был пистолет. Наверху. В ящике прикроватного столика.

Нейл вскрикнул вновь.

Молли посмотрела на запертую дверь, вновь у нее возникло желание убежать в ночь вслед за койотами. Но она не была трусихой, пусть иной раз и могла вести себя как безумная или глупая, истеричная девчонка.

Выдвинув ящик с ножами, она ухватилась за мясницкий тесак.