Совершенство - Кристина Лорен Страница 49

Может, это из-за того, что она умерла рядом с озером? В этом и есть связь между ними? Может, если бы она узнала, что происходит с другими призраками школы, ей стало бы понятнее, почему она вернулась и почему она способна брать Колина с собой, в свой мир. Сестренка Колина погибла на школьной дороге, и ее мать съехала с моста со всей семьей, вероятно, пытаясь ее найти. Теперь, когда Колин знает, как войти в ее мир, будет ли у них все по-другому? Смогут ли они поддерживать равновесие между двумя мирами? Где умер Генри, и куда он уходит, когда исчезает?

В библиотеке Люси прочесывает архивы в поисках любой информации о Генри Моссе. Имя всплывает несколько раз: дантист в Атланте, звезда футбольной команды в старшей школе Августы. А потом – история о двадцатидвухлетнем студенте колледжа из Биллингса, убитого во время похода случайной охотничьей пулей в лесу на территории школы Св. Осанны. Откинувшись на спинку стула, она глядит на фотографию Генри, сделанную незадолго до его гибели, где он улыбается такой знакомой широкой улыбкой.

Кэролайн Новак была сбита грузовиком, следовавшим в школу. Генри погиб в лесу. Люси умерла у озера.

Все они вернулись, и не просто так, а ради кого-то: безутешная мать, мальчик, больной раком, и сирота, помешавший убийце найти себе кто знает сколько жертв.

– Но почему мы исчезаем? – спрашивает она вслух, рассеянно потирая ставшую вдруг ощутимой руку. Она начинает подозревать, что возвращается в озеро и что всегда была там. Что насчет остальных? Может, они тоже блуждают в неком зеркальном отражении этого мира, каждый раз, когда исчезают?

Ей надо найти Генри. Ей нужно спросить его, в какие моменты он ощущает себя сильнее и плотнее, и чувствовал ли он нечто противоположное прямо перед тем, как исчезнуть. Но все это нужно выяснить, не выдавая, что она сама чувствует себя лучше всего каждый раз, как Колин чудом избегает гибели.

Найти его оказывается совсем не трудно; он сидит и читает на скамейке под большим кленом у здания арт-студии. Завидев ее, Генри встает, зовет ее по имени и жестами зовет присоединиться. Они поднимаются по лестнице и вместе проходят через тяжелые двери, как раз когда за их спиной начинает падать снег.

– А где Алекс? – спрашивает она.

Генри машет рукой назад, в сторону школьного двора.

– На английском. Мне надоели уроки по истории, на которых я сижу в этом семестре. Воспоминаний о прошлом у меня особо не сохранилось, и такое чувство, что я все это уже слышал.

Подмигнув, он тянет ее за рукав, и она следует за ним в просторный актовый зал, вниз по длинному центральному проходу в оркестровую яму. Их шаги отдаются эхом в рукотворной пещере для музыкантов, и все же легко можно сказать, что они совершенно одни. Упади на сцене иголка – им было бы слышно.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – говорит она, теребя рукав форменной рубашки. – Я знаю, как ты умер, по крайней мере, знаю, кто именно тебя убил.

– А. Так меня тоже… убили?

– Да. Ну, может, будет правильнее сказать, убили ненамеренно. Я думаю, что ты приехал сюда на отдых во время каникул в колледже, и тогда тебя и застрелили.

Генри встает и делает несколько шагов в сторону, потом садится опять, и Люси старается сдержать улыбку: так ей это знакомо. Если бы Колин не сказал ей о ее собственной смерти, она бы и сейчас, наверное, пребывала в неведении. Генри кидает взгляд в потолок, выжидает пару секунд, потом опять смотрит на Люси.

– Я всегда немного беспокоился, что, если у меня будет этот последний кусочек информации, то ба-бах, небеса разверзнутся и меня освободят, или заберут обратно, или чего там еще мы ждем.

– Вот поэтому Колин сначала не говорил мне, как я умерла, он беспокоился, что от этого я могу исчезнуть навсегда. – Люси вздрагивает; она ненавидит это ощущение, словно у нее внутри бомба тикает, эту вечную неизвестность. Она все еще может исчезнуть навсегда, но от чего? Она колеблется, потом продолжает: – Я думаю, дело в школе. Будто что-то удерживает нас здесь. Все, кого я знаю, кто умер здесь, так или иначе погибли на территории школы. Я думаю, были и другие, кроме нас, может даже, они здесь сейчас.

– Ты кого-то видела?

Она трясет головой.

– Нет, но мать Колина клялась, что она видела призрак своей погибшей дочери, Кэролайн. Она бросилась в машине с моста вместе с Колином и его отцом, и я думаю, может, она нашла способ сделать так, чтобы вся семья снова была вместе? Колин чудом выжил после аварии. Что, если его мать действительно видела свою дочь? Что, если мы призраки, и мы просто… здесь?

– Безо всякой цели?

Люси кивает.

– Без цели. Просто являемся здесь. Потому что застряли.

Генри явно не нравится эта идея; он решительно трясет головой.

– Если Кэролайн была, как и мы, Хранителем, она не могла заставить свою мать съехать с моста.

Тревога стискивает грудь Люси.

– Ну да, наверное.

Он пристально смотрит на девушку своим проницательным взглядом, будто способен читать ее мысли.

– Как Колин в последнее время? – спрашивает Генри.

– Хорошо, – говорит она, не добавляя, какое это чудо.

– Что там еще у тебя на уме, сестренка? – Генри разворачивается на стуле к ней лицом, уперев локти в колени.

– У тебя не бывает, чтобы ты время от времени чувствовал себя сильнее?

– Что значит «сильнее»? Ты имеешь в виду – более плотным?

Она кивает, теребя ниточку на рукаве.

– Знаю, это довольно личное, но иногда Колин едва может ко мне притронуться, а в другое время я чувствую себя будто… – Люси вспоминает фото с бала, где рука Колина так удобно лежит на бедре земной девушки. – Будто он может взяться за меня. Но не думаю, что могу понять, как мне этого добиться. Мне очень хотелось бы знать как, чтобы делать это почаще.

– Боюсь, совета я тебе дать не могу, потому что у меня таких перемен никогда не было, – говорит Генри виновато. Потом кидает на нее шутливый, преувеличенно сальный взгляд: – Кому-то повезло.

– Но когда Алекс прикасается к тебе, у него получается дотронуться до тебя по-настоящему?

И тут, будто по заказу, появляется Алекс собственной персоной. Шаги его тяжелых башмаков эхом отдаются по центральному проходу, вниз по ступенькам оркестровой ямы, а потом он падает на стул рядом с Генри. Он смотрит по очереди на них обоих; в полутьме синяки вокруг его глаз кажутся почти черными.

– Как тут у вас дела?

Генри тянется вниз и забрасывает ноги Алекса себе на колени.

– Люси спросила, нравится ли тебе меня трогать.

Она со стоном прячет лицо в ладонях.

– Я вовсе не это спрашивала. Я спросила, получается ли у тебя его потрогать. Подробности мне знать не обязательно.