Адский дом - Ричард Матесон Страница 49

Слова Дэниэла ошеломили ее. Она всегда считала, что сотрудничает с доктором Барреттом, но никогда не осознавала абсолютной необходимости такого союза.

Она чуть было не пошла к нему сказать, что проблему Дэниэла Беласко нужно решать совместно, но потом поняла, что впустую потратит время. Для доктора Барретта не существовало никакого Дэниэла Беласко, это был продукт ее собственного подсознания. Что толку говорить ему? Его не убедило даже тело с кольцом. С какой стати записи в церковной книге изменят его отношение?

Флоренс беспокойно сбросила простыню и села. Что предпринять? Она не может просто стоять в стороне и позволить доктору Барретту прогнать Дэниэла из дома, не обеспечив ему упокоения. Эта мысль ужаснула ее. Обречь его отчаявшуюся душу на скитания будет преступлением перед Богом.

Но как избежать этого? Но о том, чего просил Дэниэл, не следует и думать. Она не должна.

Со скорбным вздохом Флоренс встала и прошла в ванную, где налила себе стакан воды. «Каким может быть другой выход?» — не давал покоя ум. С утра она постоянно молилась, умоляла, упрашивала — и никакого толку.

А к завтрашнему дню доктор Барретт будет готов пустить в ход свой аппарат.

На мгновение Флоренс испытала почти неудержимый порыв броситься вниз и сломать прибор, но отбросила эту мысль, рассердившись на себя за то, что такое вообще пришло в голову. Она не имеет права становиться на пути доктора Барретта. Это честный, добросовестный человек, посвятивший всю жизнь своему делу. И невероятно, насколько он приблизился к истине. Не его вина, что найденный им ответ не может быть исчерпывающим. Он ведь даже не верит в существование Дэниэла Беласко и, очевидно, не чувствует ответственности за то, что преследует его.

Флоренс поставила стакан и отвернулась от раковины. Должен быть какой-то выход, должен быть. Она бросилась обратно в комнату.

И вдруг замерла и уставилась на стол.

Там звонил телефон.

«Не может быть, — подумала Флоренс, — ведь уже больше тридцати лет он не работает».

Не надо брать трубку. Она поняла, что это.

А телефон все звонил, его резкие звуки били по барабанным перепонкам, проникали в мозг.

Не надо брать трубку. И она не возьмет.

А телефон все звонил.

— Нет, — сказала Флоренс.

Звонок. Звонок. Звонок. Звонок.

Заплакав, она бросилась через комнату и, схватив трубку, швырнула ее на стол, а потом, вдруг ослабев, прислонилась к краю стола и прижала ладони к его поверхности.

Было трудно дышать. Полубессознательно пришла мысль, что сейчас она упадет в обморок.

Из трубки послышался еле различимый голос. Флоренс не расслышала, что он говорил, — повторялось одно и то же слово, — но она поняла, что это голос Дэниэла.

— Нет, — прошептала она.

Голос продолжал повторять все то же слово, снова и снова. Флоренс схватила трубку и в отчаянии сказала в микрофон:

— Нет!

— Пожалуйста, — повторил Дэниэл.

Флоренс закрыла глаза.

— Нет, — прошептала она.

— Пожалуйста, — жалобно повторил голос.

— Нет, Дэниэл.

— Пожалуйста.

— Нет, нет.

— Пожалуйста.

Никогда она не слышала в голосе такой муки.

— Пожалуйста.

— Нет, — еле выговорила она.

По щекам текли слезы, горло сжало.

— Пожалуйста,— умолял он.

— Нет, — шептала она. — Нет, нет.

— Пожалуйста.— Голос умолял о самом своем существовании. — Пожалуйста.

Она была его единственной надеждой.

— Пожалуйста.

Завтра доктор Барретт расправится с ним.

— Пожалуйста.

Остается лишь один способ.

— Пожалуйста.

Флоренс заплакала.

— Пожалуйста. Пожалуйста.

Мир исчез. Остались лишь они двое.

— Пожалуйста.

Она должна ему помочь.

— Пожалуйста,— рыдал он. — Пожалуйста!

Боже милостивый, ее сердце сейчас разорвется!

— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

Она вдруг повесила трубку, все ее тело содрогнулось. Ладно! Это единственный выход. Ее проводники-духи помогут ей и защитят ее, Бог поможет и защитит ее. Это единственный выход, единственный выход. Она верит в Дэниэла, верит в себя. Есть лишь один выход, и теперь она видит его со всей ясностью.

На дрожащих ногах подойдя к постели, Флоренс опустилась на колени, склонила голову и крепко сцепила руки. Закрыв глаза, она начала молитву:

— Боже милостивый, протяни свою руку и дай мне защиту. Помоги мне в эту ночь донести твою заботу до терзаемой души Дэниэла Беласко.

Пять минут она безостановочно молилась, а потом медленно встала и, сняв халат, положила его на вторую кровать. Стягивая через голову фланелевую ночную рубашку, Флоренс поежилась. Она посмотрела на свое тело и подумала: «Пусть оно будет храмом».

Откинув простыни, она легла на спину. В комнате стояла почти полная темнота, дверь в ванную была прикрыта. Флоренс закрыла глаза и начала глубоко дышать.

«Дэниэл, — позвала она в уме. — Я дарю тебе любовь, которой ты никогда не знал. Я делаю это по доброй воле, чтобы ты получил силу покинуть этот дом. С Божьей и моей любовью этой ночью ты обретешь покой в раю».

Она открыла глаза и сказала вслух:

— Дэниэл, твоя невеста ждет тебя.

У двери возникло какое-то шевеление. Чья-то фигура двинулась к ней.

— Дэниэл?

— Да, любовь моя.

Она раскрыла объятия.

Он пересек комнату, и Флоренс при его приближении ощутила томление во всем теле. Она лишь смогла различить его лицо — нежное, испуганное, полное нужды в ней. Он лег рядом на кровать, и она повернула к нему голову. Флоренс ощутила его дыхание и, придвинувшись ближе, подставила губы.

Его поцелуй был долгим и нежным.

— Я люблю тебя, — прошептал Дэниэл.

— И я люблю тебя.

Она закрыла глаза и снова легла на спину, ощущая, как его вес перемещается на нее.

— С любовью, — прошептала Флоренс. — Пожалуйста, с любовью.

Она открыла глаза и на мгновение окаменела с колотящимся сердцем, не в силах сделать вдох при виде того, что лежало на ней.

Это была фигура трупа с разлагающимся лицом. Синевато-серая слоистая плоть осыпалась с костей, на прогнивших губах змеилась плотоядная улыбка, открывая бесцветные искрошившиеся гнилые зубы. Только косящие желтые глаза оставались живыми и смотрели на нее с демоническим весельем. Все тело мертвеца обволакивал свинцовый синеватый свет, и вокруг пузырились гнилостные газы.