Жажда. Тёмная вода - Ник Никсон Страница 48

Кобальт сел с краю барной стойки, в тени. Заказал двойной скотч. Взяв стакан, долго смотрел, как переливается по стенкам выдержанный несколько десятков лет маслянистый напиток. Терпкий травянистый запах перебивал сигаретную вонь.

«Кобальт. Такой будет твой позывной».

«Почему Кобальт?»

«Я прочитала в учебнике по химии, что древние люди окрашивали стекло с помощью кобальта в синий цвет. А ты знаешь, пап, это мой любимый цвет».

«Конечно, знаю».

«Кобальт используют в металлургии, чтобы сталь становилась крепче, а еще он входит в состав витаминов. Видишь, какой он хороший и полезный. Все, я выбрала. Теперь твоя очередь».

«Может быть, фея?».

«Пап, ну мне же не пять лет уже. Придумай что — нибудь более взрослое».

«Ну, я даже не знаю. Пусть будет чебуречка».

«Это ты пошутил, да? Чтобы меня позлить».

«Совсем нет».

«А, я назло тебе соглашусь. Я чебуречка».

«А, я Кобальт».

Ведущий объявил со сцены следующего гостя. Толпа встретила великого мага и чародей Грудини сдержанно и как — то даже устало.

За пятнадцать лет скитаний по общинам с одними и теми же фокусами, Сергей Сергеевич Грудинин приелся публике, как надоедливая вша. Однако частичка чуда, которую он неизменно приносил с собой, вселяла в людей надежду на что-то светлое.

«Если мы когда — нибудь потеряемся, ты всегда найдешь меня с помощью радиоволн. Инструкцию как настроить радиостанцию, я тебе написал».

«Но этого же не случится, пап? Мы никогда не расстанемся?».

«Конечно, нет. Это на всякий случай. Главное, помни, я всегда буду слушать эфир».

Кобальт мыслями вернулся в прошлое. Щелк, щелк, клац, клац… Два отполированных деревянных шарика катались по ладони Грудинина, словно любовная парочка в танце. Пальцы фокусника ловкими движениями подбрасывали их в воздух — шарики стучали друг об друга, раскручивались, скользили по ладони будто приклеенные. Потом фокусник сжал шары в кулак, раскрыл и…

— Ух ты, — воскликнул Витька. — Исчезли.

Грудинин театрально продемонстрировал ладони, задрал рукава — пусто.

— Как вы это сделали?

— Магия.

На лице Грудинина растянулась искусственная сценическая улыбка, но глаза все также блестели от страха. Четырехлетний Витька подвоха не заметил.

Дмитрий бродил взад — вперед по пустому фойе Белорусского вокзала, безуспешно пытаясь связаться с братом по рации. Уговор был простой — встретиться здесь и вместе отправиться в Шереметьево, где будет ждать самолет. Но Серега и Юлька так и не появились.

Все изначально пошло не по плану. Жена брата Лена и сын Витька так и не спустились к подъезду в назначенный час. Дмитрий поднялся в квартиру и нашел их на полу без сознания. На столе стояли два стакана — один пустой, другой полон на три четверти. Должно быть, добытая Сергеем накануне в ближайшей колонке вода, уже была отравлена. Лена выпила слишком много, и процесс уже был необратим. Несмотря на все попытки Кобальта вызвать у нее рвоту, девушка умерла, так и не придя в сознание. С Витькой, к счастью, обошлось. Выпил он немного, к тому же детский организм оказался более устойчив.

Дядю Диму мальчик сразу узнал, о случившемся до потери сознания ничего не помнил.

— Мама с папой попросили меня тебя забрать. Они ждут нас на вокзале.

Это была необходимая ложь.

Слухи о том, что вода под землей теперь тоже отравлена быстро разрослись по Москве. Начались погромы и паника. Одни защищали накопленные запасы воды до последней капли крови, другие готовы были ради этой воды убивать. И неважно кто ты: бандит, полицейский, кухарка, пенсионер. Люди, еще недавно называвшие себя цивилизованными, превратились в стадо зверей, готовых без разбору нападать и убивать прохожих, соседей, друзей и даже родных.

На Цветном бульваре Дмитрий увидел, как двое, парень и девушка, избивают бездыханного мужчину. Нападавшие были подростками лет пятнадцати. Велев Витьке дожидаться в укрытии, он бросился на помощь, рассчитывая, что при виде взрослого мужика шпана испугается и сбежит.

— А ну, пошли вон! Что творите! Зачем его бьёте?

Подростки накинулись на Дмитрия с воплями и проклятиями словно бешеные собаки. Уворачиваясь от кулаков и палки, которой была вооружена девушка, он стал отступать.

— Перестаньте! Хватит! Вы что!

Сзади кричал от страха Витька.

— С тебя еще не хватит, ослина! А так тебе это понравится!

Удар палкой пришелся в голову, и Дмитрий поплыл.

— Убей его! Убей! — орала девушка.

Кровь из разбитой брови заливала правый глаз, из носа затекала в рот.

— Воду давай, ослина!

В руке парня блеснул нож.

Дмитрий с ужасом осознал, что, расправившись с ним, обезумевшие не побрезгуют и ребенком. Именно в этот момент началось запоздалое перерождение из Дмитрия Дорожного, законопослушного гражданина, не имевшего никогда даже штрафов за парковку — в холоднокровного, циничного, безжалостного Кобальта.

Все произошло очень быстро. Выхваченный из руки противника нож, тут же оказался в его грудине. Подросток захрипел, выплевывая кровь изо рта, и упал, расшибив голову о бордюр.

Дмитрий выбил ногой палку из руки девушки, схватил ее за шею и, превозмогая боль от впившихся в плоть зубов, задушил ее.

Несколько минут простоял рядом с двумя трупами, пытаясь осознать произошедшее. Если бы не он убил, убили бы его.

Поступил правильно.

Мужчина, которого Дмитрий спас, оказался известным на весь мир иллюзионистом. В былые времена Великий Грудини давал грандиозные шоу с участием сотен ассистентов и сложнейшего оборудования. Перед глазами тысяч восхищенных зрителей его резали гигантские ножницы, он парил на сцене, словно птица, безошибочно угадывал, о чем думают люди из зала. И теперь этот полумифический волшебник, грязный и обросший, лежал в крови на тротуаре, едва не убитый за пол литровую бутылку воды.

Последние недели Грудинин жил в убежище вместе с друзьями, известными и богатыми бизнесменами. Несколько дней назад ему потребовалось выйти для того, чтобы встретить мать, которую сопровождали доверенные люди из Подмосковья. К несчастью для него встреча не состоялась — престарелая мать, не пережив пешего похода, скончалась в пути где — то в районе Нагатинской поймы. Вернувшись в убежище, Грудинин обнаружил его разграбленным, а всех жильцов жестоко убитыми. Все, что у него осталось — одна бутылка с водой.

— Это все творят урки, которые из тюрем сбежали. Им кто — то сказал, что в Москве полно воды, вот они и ринулись все сюда. Нормальные, воспитанные люди не стали бы вести себя так, — сказал Грудинин.

Шло время, а Сереги и Юльки все не было. На вызовы по рации не отвечали. Дмитрий изнывал от волнения. Корил и ненавидел себя за то, что сам не отправился за Юлькой, а повелся на уговоры брата разделиться. Хотя если бы не Дмитрий, Витька наверняка бы умер, не дождавшись родного отца.