Лоуни - Эндрю Майкл Херли Страница 47

— Что где, преподобный отец? — поинтересовался Пол.

— Моя тетрадь.

— Ваша тетрадь?

— Ты начинаешь повторять как попугай, Пиви. Да, моя тетрадь. Я по ошибке оставил ее в кабинете. Куда она девалась?

— Как она выглядела, преподобный отец?

— Черная, — ответил отец Уилфрид, — тетрадь черного цвета.

— Я не знаю, преподобный отец, — сказал Пол. — Генри последним входил в кабинет.

— Маккаллоу! — громко произнес отец Уилфрид.

— Я не брал, — сказал Генри, глядя на Пола, который ухмыльнулся и повесил на место свою рясу.

— Но Пиви говорит, что ты был в кабинете!

— Я мыл раковину, как вы мне сказали.

Отец Уилфрид схватил его за локоть:

— Ты знаешь, что такое силлогизм, Маккаллоу?

— Нет, преподобный отец.

— Это форма дедуктивного анализа. Метод, с помощью которого приходят к логическому заключению по поводу чего-либо.

— Э-э…?

— Моя тетрадь исчезает из кабинета. Ты был последним, кто заходил в кабинет. Из этого следует, что тетрадь у тебя.

— Но я не брал ее. Я никогда раньше ее не видел.

— Я бы посмотрел у него в карманах, — посоветовал Пол.

— Тихо, Пиви, — сказал отец Уилфрид. — Разумеется, я поищу у него в карманах. Где твоя одежда, Маккаллоу?

Генри показал на обратную сторону двери, но его куртки там не было.

— Я повесил ее там, — сказал он, губы его задрожали. Он понял, что все это подстроил Пол.

— Но теперь ее там нет, не так ли, Маккаллоу?

— Да, преподобный отец.

— Так где же она? — Священник тряс Генри за плечо.

— Я не знаю. Это не я, преподобный отец, — сказал Генри и указал на Пола: — Это он. Он хочет втянуть меня в беду.

Отец Уилфрид неожиданно схватил Генри за воротник и повернул его лицом к себе.

— Притчи, Смит! — сказал священник, обратившись ко мне.

— Простите, преподобный отец?

— Перечисли для Маккаллоу все то, о чем говорится в притчах. То, что наш Господь ненавидит прежде всего остального.

— Гордыня.

— Да.

— Людей, которые убивают невинных.

— Да, да. Кого еще?

— Хитрецов, смутьянов.

— И?

— Лжецов, преподобный отец.

— Да. Клеветников. Тех, кто дает ложные показания. Тех, кто обвиняет других в своих собственных прегрешениях, Бог наказывает нам низвергнуть их в логово Сатаны.

Генри пытался вывернуться из-под державшей его руки отца Уилфрида, пухлое лицо его стало ярко-красным.

— Скажи мне, где она, Маккаллоу, — потребовал отец Уилфрид, стараясь не давать Генри размахивать руками.

Генри неожиданно схватил отца Уилфрида за запястье и потянул его в сторону, в результате чего тот налетел на стену и упал.

— Простите, преподобный отец. — Генри протянул руку, чтобы убедиться, что со священником все в порядке.

Отец Уилфрид тяжело дышал, кожа под глазом начала опухать и краснеть. Он положил руки на колени.

— Убирайтесь, — тихо произнес он. — Все вон!

— Простите, преподобный отец, — снова начал Генри, глядя то на Пола, то на меня в надежде на помощь.

— Я сказал, вон, Маккаллоу!

— Но вы ушиблись, преподобный отец?

Отец Уилфрид взглянул на Генри, как ребенок, которого сшиб на пол школьный хулиган. Выражение лица его было испуганным, злым, но прежде всего ошарашенным.

— Зачем тебе нужно истязать меня? — спросил он, прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Мы втроем минуту стояли молча, не зная, должны ли мы ждать отца Уилфрида, чтобы он отпустил нас домой. Затем Пол презрительно фыркнул, покачал головой и вышел. Генри и я посмотрели друг на друга.

— Как ты думаешь, он в порядке? — спросил Генри.

— Да.

— Я не хотел его ударить.

— Я знаю.

Генри сделал шаг в сторону двери в кабинет.

— Оставь его, — сказал я.

Генри посмотрел себе под ноги и последовал за мной на улицу.

— Я думал, он прибьет тебя, Маккаллоу, — усмехнулся Пол, оглядываясь через плечо и одновременно отцепляя свой велосипед от водосточной трубы.

— Где? — спросил Генри.

Пол перекинул ногу через седло:

— Где что?

— Ты сам знаешь что.

— Твоя куртка?

— Да.

Пол посмотрел через плечо Генри и мотнул головой. Куртка была обмотана вокруг ветви одной из берез рядом с домом отца Уилфрида.

— А тетрадь? — спросил Генри.

— Не знаю, — ответил Пол. — Какая разница?

Пол попытался отъехать, но Генри держал велосипед за руль.

— Где она? — повторил Генри.

— Пусти, Маккалоу. Или ты хочешь, чтобы я позвал отца Уилфрида?

— Зависит от того, что ты скажешь. Хочешь получить в зубы?

— Не посмеешь.

— Неужели?

— Да, жирдяй, не посмеешь.

Генри посмотрел вниз:

— Скажи, что ты взял ее.

— А тебе бы хотелось этого, да?! — взвизгнул Пол. — Тут же побежишь доносить, скажешь, нет?

Генри неожиданно сорвался на крик:

— Ты думаешь, я еще сюда приду? Да никогда! Моей ноги здесь больше не будет, так что на самом деле мне плевать, что ты скажешь.

Пол был несколько озадачен, но сделал вид, что ему все до смерти надоело.

— На колокольне, — сказал он и, набычившись, посмотрел на Генри. — Остынь, Маккаллоу. Это всего лишь усрачная шутка.

Генри отпустил руль. Пол медленно тронулся с места и, взглянув на Генри, ухмыльнулся. Мы смотрели, как он уезжает, затем Генри сел на ступеньки ризницы.

— Брось ты, — сказал я. — Я скажу отцу Уилфриду.

— Скажешь? — спросил Генри.

— Да.

— Спасибо.

Я внимательно посмотрел на Генри:

— Что сделает твоя мать, когда ты скажешь ей, что хочешь все бросить?

— Велит мне вернуться, — вздохнул он.

— Ты не можешь ей объяснить, каков на самом деле отец Уилфрид?

— Нет. Она мне не поверит. Как же, ведь солнце восходит у него из задницы. Поможешь мне снять куртку?

— Ладно.

Мы обошли вокруг ствола в поисках палки, достаточно длинной, чтобы дотянуться до куртки. В конце концов с некоторыми усилиями я подсадил Генри, и он сумел дотянуться пальцами до свисавшего рукава.