Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг Страница 47

Уложив рождественской ночью детей, Луис и Рейчел, крадучись,точно воры, слазили на чердак и спустились с охапками подарков: набороммаленьких гоночных машинок для Гейджа — он совсем недавно открыл всю прелестьмашин; куклы — Барби и Кен — для Элли; большой трехколесный велосипед,множество кукольных платьев, игрушечная плита с огоньками и немало другихподарков.

Супруги сели за стол, заваленный коробками и пакетами.Мерцали свечи на рождественском дереве. На Рейчел была шелковая домашняяпижама, на Луисе — халат. Даже и не припомнить, когда выпадал такой приятныйвечер. В камине потрескивает огонь, время от времени то Луис, то Рейчелподбрасывали березовые поленья.

Раз о его ноги потерся Чер, но Луис оттолкнул кота, скорее снеприязнью, нежели с отвращением. От кота по-прежнему плохо пахло. Потом Черпытался присоседиться к Рейчел, но и она отпихнула его ногой. «Пшел прочь!» Истала тщательно тереть ногу — будто отскабливала грязь, до единого микроба,прикоснувшись к чему-то гадкому, мерзкому. Вряд ли она сделала это осознанно,подумал Луис.

Чер неприкаянно поплелся к камину и плюхнулся на пол. Кудадевались его изящные кошачьи повадки! Бесследно исчезли, пропали за одну ночь,о которой Луис не позволял себе даже вспоминать. Что-то еще потерял Чер, этонесомненно. Только вот что? Луис понял это лишь через месяц: кот пересталурчать. Раньше — особенно во сне, пригревшись — его было слышно издалека. Луисупорой приходилось даже вставать по ночам и плотнее прикрывать дверь в спальнюдочки, иначе не уснуть.

Теперь же кот спал тихо. Как убитый.

Впрочем, вспомнилось Луису, было и исключение: когда он спална раскладушке, кот развалился у него на груди этаким вонючим одеялом. Тогда онурчал, во всяком случае, какие-то звуки издавал.

Но правильно говорил Джад: не все так уж плохо с этимиожившими четвероногими друзьями. Например, Луис обнаружил разбитое окно вподвале за отопительным баком, вставил стекло — вот и сберег тепло. А не будькота, не заметил бы месяц, а то и год. Так что Чера еще и поблагодарить можно.

Элли больше не пускала его к себе в постель, лишь изредка,пока смотрела телевизор, разрешала коту подремать у нее на коленях. Но чаще онасгоняла его на пол: «Фу, Чер, вонючка! Брысь!» Луис потянулся к коробке сдетским сборным велосипедом. Правда, дочка, как и прежде, заботливо кормилакота. Да и Гейдж иной раз снисходил: дергал его за хвост, по дружбе, конечно, ане по злобе. Велик соблазн подергать за мохнатую колокольную веревку, не звона,так мяуканья дождешься. Однако Чер равнодушно отходил и забирался под радиатор,где Гейджу его не достать.

НАВЕРНОЕ, В ПОВЕДЕНИИ СОБАКИ ПЕРЕМЕНЫ БЫЛИ БЫ БОЛЕЕ ЗАМЕТНЫ.А КОШКИ НЕЗАВИСИМЫ И НЕПОНЯТНЫ. Неспроста египетские фараоны и царицыповелевали хоронить мумии своих кошек вместе с хозяевами в пирамидах, дабы теуказывали им путь в царство мертвых. В кошках есть какая-то загадка.

— Ну, как успехи, шеф? — спросила Рейчел.

— Вот смотри. — И Луис протянул ей собранный трехколесныйвелосипед.

— А это что? — Жена указала на оставшиеся детали.

— Запчасти, — виновато улыбнулся муж.

— Хорошо бы! А вот если дочь свернет шею, запчастей ненайдешь.

— Это еще не скоро случится! — мрачно пошутил Луис. —Подожди лет до двенадцати, когда она на роликовой доске кататься начнет.

Рейчел даже застонала.

— Побойся Бога, доктор!

Луис встал, упер руки в бедра, потянулся всем телом, в спинехрустнуло.

— Вот тебе и игрушки!

— А помнишь, как в прошлом году? — Рейчел засмеялась.Улыбнулся и Луис. В прошлом году почти все игрушки-подарки были сборные, исупруги провозились до четырех утра, устали, переругались. А днем выяснилось,что дочку больше занимают коробки и пакеты, чем сами игрушки.

— Ну, ты даешь! — сказал Луис сам себе, подражая Элли.

— Пойдем-ка спать, — предложила Рейчел, — мой подарок тыполучишь раньше других.

— Женщина! — Луис напыжился, встав на цыпочки. — Твойподарок принадлежит мне по праву!

— И он тебе не по душе? — лукаво, прикрыв глаза руками —совсем как Элли, даже как Гейдж, — спросила Рейчел.

— Обожди минутку. Мне еще кое-что нужно сделать.

В передней он извлек из обувного ящика резиновый сапог,принес в гостиную, отодвинул каминную решетку.

— Луис, что ты собираешься…

— Сейчас увидишь.

В левом углу камина горкой лежал серый пушистый пепел.

Луис поставил туда сапог, оставив глубокую отметину. Потом«напечатал» сапогом черный след и снаружи, около камина.

— Ну, как, нравится? — спросил он жену, вернув сапог вобувной ящик.

— Луис, да Элли просто с ума сойдет от радости! —воскликнула жена.

Недели две назад дочка подхватила у себя в малышовой школеслух — вредный и тревожный, — что Санта-Клаус на самом деле всего лишь мама спапой. Слух этот подкрепился фактами. В центре Бангора, на площади,повстречался Элли некий тощий Санта-Клаус, и его же она видела мельком в кафе.Сдвинув бороду (чтобы не мешала), он ел бутерброд с запеченным сыром,скособочившись на высоком табурете. Вера девочки в Санта-Клаусов была изрядноподорвана (не столько из-за бороды, сколько из-за бутерброда), несмотря наобъяснения Рейчел. Дескать, Санта-Клаусы от Армии Спасения — действительноживые люди, они просто помогают. Но назначает их самый-пресамый настоящийСанта, ведь одному ему не справиться: нужно и подарки детям приготовить, да ихновогодние послания прочитать, да на все детские утренники успеть по всей Земле— и на ракете не облетишь.

Луис поставил каминную решетку на место. Ну вот, теперьотчетливо видны два рубчатых следа — один в каминной золе, другой уже на полу вкомнате. Оба вели к рождественскому дереву. По замыслу автора выходило, будто,приземлившись в камине, Санта-Клаус незамедлительно шагнул вперед, чтобыпоскорее оставить подарки, предназначенные семейству Крид. Замысел был бысовершенен, но внимательный глаз определит, что шагал Санта-Клаус почему-толишь одной левой ногой. Впрочем, Элли не такая дотошная, утешал себя Луис.

— Луис Крид, я люблю тебя. — И Рейчел нежно поцеловала мужа.

— Со мной не пропадешь, — самодовольно улыбнулся он. —Держись меня, и я тебя звездой сделаю.

Поднялись наверх. Около телевизора Элли поставила ломберныйстолик, на нем разложила овсяное печенье, две конфетины, банку с пивом.«Санте-Клаусу» — гласила записка, начертанная прямыми печатными буквами.