Что скрывают зеркала - Наталья Калинина Страница 46

Она вбивала все возможные варианты имени, сочетая их с фамилией, дрейфуя крошечной рыболовной шхуной по бесконечному океану социальных сетей. Час, отведенный ей на поиски, почти закончился, а выудить сведений о себе так и не удалось. Нет, конечно, попадались странички, заведенный Элями, Норами, Элеонорами Новоселовыми, но ни одна из них не оказалась ее. Кира огорченно вздохнула: ничего не поделаешь, придется возвращаться без улова. Похоже, она и правда исчезла. Умерло не тело, а память о ней.

Но прежде чем выйти из Интернета, Кира, следуя наитию, открыла страницу почты и задумалась, глядя на два пустых поля. А что, если… А что, если пальцы еще помнят те клавиши, на которые нажимали, когда она входила в почтовый ящик? Кира посидела с минуту, стараясь прислушаться к своим ощущениям. Но никаких звоночков, сигналов не последовало. Пальцы «молчали» и лишь неуверенно постукивали по краю стола, раздражая этим звуком сидевшего неподалеку с газетой незнакомого мужчину. Значит, придется подбирать, подключив логику. Кира решила начать с простых адресов: набрала латинскими буквами свою настоящую фамилию и нажала на клавишу «восстановить пароль». Сервис предлагал ей вспомнить девичью фамилию матери. Кира хмыкнула: как она могла вспомнить фамилию мамы, если и свою не сама вспомнила! Но тем не менее ею вдруг овладел азарт. Чувство, которое возникло не в кончиках пальцах, а в груди, похожее на разгорающееся пламя маленькой свечки – теплое и уютное, нашептывало, что она на верном пути. Кира встала и доплатила еще за полчаса, дав себе лишь это время на разгадывание ребуса. Может, она бы сдалась сразу после первой неудачной попытки, если бы не эфемерное воспоминание, что подсказку она получит в самой формулировке контрольного вопроса: вместо типичного про девичью фамилию матери ее спросят о другом. Кира раз за разом набирала различные варианты, но на каждый запрос о пароле получала один и тот же вопрос. Двадцать минут до окончания попыток. Пятнадцать. Десять… Кира отерла пот со лба, чувствуя себя сапером, выбирающим в пучке смертоносных проводков один нужный. Пять минут. Ну все, пора признать поражение и оставить попытки. Все возможные варианты, включая предполагаемое имя сына и даже неизвестно кому принадлежавшее имя «Сергей», исчерпаны. Кира бессильно откинулась на спинку стула и закрыла глаза. От напряжения сердце стучало в горле, отдаваясь набатом в висках, мигрень медленно, но неотступно ползала черной тучей от левого виска через лоб к правому. Пора уходить. Девушка открыла глаза и, в последний раз как уставший пианист опустив руки на клавиатуру, вдруг отстучала комбинацию, следуя не логике, а внезапному наитию. В поле высветилось не слово, а абракадабра из латинских символов – athyfylj. Кира хмыкнула про себя, запросила пароль и радостно вскрикнула, увидев новый вопрос: домашнее животное? От волнения она заерзала на месте. Что она, заводя этот ящик с таким странным логином, имела в виду? Кличку питомца? Его породу? Возраст? Недавно во сне она видела собаку – помесь дворняги с лабрадором. Можно попробовать. Кира начала с простого, набрав в поле слово «собака». И вдруг получила доступ к смене пароля. На этот раз она не стала заморачиваться, набрала свое нынешнее имя и вошла в ящик. Но прежде чем открыть первое из двух писем, попросила у официантки ручку, чтобы на салфетке записать загадочный логин. Что он означает? Ведь не просто же так она взяла это слово для названия ящика! Кира прочитала его вслух, не обращая внимания на косые взгляды, которые бросал на нее из-за газеты мужчина. Но слово не отозвалось узнаванием, не «выбрало» себе ни один из тех языков, которыми она владела. Может, оно и правда ничего не означало.

– Девушка, ваше время истекло! – напомнила ей официантка.

– Я доплачу!

– Имейте в виду, что мы берем оплату за полчаса, а не по минутам.

– Хорошо. Еще полчаса.

В ящике оказалось всего два письма двухлетней давности в папке входящих. Остальные пустовали. Одно письмо, с вложением и отправленное с незнакомого адреса, когда-то было ею открыто. Второе же, которое Кира отправила чуть позже первого письма сама себе, так и оставалось непрочитанным. То ли она когда-то завела этот ящик только для того, чтобы получить эти два письма, то ли по какой-то причине удалила всю переписку. Сердце билось о ребра. На какое-то мгновение мелькнула страшная мысль, что она вскрыла чужую почту. Или что письма ничего ей не расскажут и попытки подобрать ключ к своему прошлому оказались пустыми. Кира решительно, желая разом покончить со страхами и сомнениями, придвинулась к монитору и клацнула мышкой на первое письмо. «Элька, высылаю тебе, как обещала, ту фотографию с твоим Тишкой. Люблю! Твоя А.».

Кира перечитала послание несколько раз, пытаясь унять дрожь в пальцах. Значит, все правда – правда, что у нее есть сын по имени Тихон. И кто эта неизвестная собеседница с именем на букву «А»? Алла? Анна? Анастасия? Анжела? Пока не исчезла решимость и надеясь, что А. ей тут же ответит, Кира торопливо отстучала непослушными пальцами: «Я Элеонора. Нужно срочно поговорить! Ответь. Это очень важно!!!» И только перед отправкой письма заметила, что не сменила язык и напечатала текст латиницей. Чертыхнувшись, Кира удалила бессмыслицу и написала все заново. А затем загрузила снимок.

Фотография открывалась издевательски медленно. Кира от нетерпения грызла ноготь большого пальца и ерзала на месте. Она не видела любопытных взглядов, которые на нее бросал мужчина с газетой, и не замечала тревоги в глазах официантки, обеспокоенной тем, что посетительница уйдет, не заплатив за новые полчаса пользования Интернетом. Взгляд Киры был прикован к монитору. И вдруг ее осенило. Она подвинула к себе листочек, на котором записала адрес почты, и напротив каждой латинской буквы вывела соответствующую ей на клавиатуре русскую. «Фернандо», – прочитала Кира расшифровку логина. Она назвала почту иностранным мужским именем, спрятав его в бессмысленном на первый взгляд наборе латинских букв. Фернандо. От имени вдруг повеяло морской свежестью, запахом разогретого солнцем асфальта, вкусом лимонного шербета, и в эту смесь уверенно вплелись можжевеловые ноты мужского одеколона. Это был не тот запах, который она почувствовала в гостях у Ильи Зурабовича и который окунул ее по самую макушку в кошмар-деготь. От воспоминаний об этом аромате сердце дернулось вверх-вниз, дух захватило как на американских горках, а низ живота наполнился приятным томлением. Кира прикрыла глаза, «принюхиваясь» к возникшему в памяти запаху, и успела ухватить ускользающую картину: она бежит рядом с кем-то по тротуару, лавируя между идущими навстречу людьми. Они куда-то опаздывают, но ей радостно и смешно. От сбивающегося на смех дыхания Кира притормаживает, тянет того, кто держит ее за руку, назад. А он, смеясь и подбадривая ее, тянет вперед. За ними шлейфом вьется запах свежеиспеченных багетов из ближайшей булочной. Кира вдыхает его всеми легкими и чувствует легкий голод. Но тут же в лицо словно кулак ударяет резкий аромат парфюма из бутика одежды, который в раскаленной летним зноем атмосфере звучит убийственно. Кира морщится, и ее ноздри улавливают уже другой запах – рыбы и моллюсков, густо сочащийся из рыбной лавки. Последнее, что девушка еще успевает ухватить в том воспоминании, – это лежащую на льду рыбу-меч и лениво шевелящего связанными клешнями огромного омара в витринном аквариуме.