Милые чудовища - Келли Линк Страница 46

— Да-а, жесть какая.

Дэнни Андерсон, казалось, вот-вот заплачет. Он сказал:

— Так вот: что если этот ухажер станет моим новым папой? Как во сне?

— Вот у меня отчим — клевый. Мы с ним находим общий язык даже легче, чем с мамой.

— А мне однажды приснилось, как Джеймс Лорбик разгуливал в платье.

— Что это за шум?

— Я ничего не слышал.

— Что-то Теренса долго нет.

— Может, он вернулся в лагерь? Оставил нас одних?

— Костер воняет мерзотно!

— Угу, меня уже тошнит.

— А эта штука от насекомых не ядовитая?

— Конечно, нет. Иначе ее не допустили бы к продаже. Ты же наносишь ее прямо на кожу. А яд на кожу мазать нельзя.

— Эй, поглядите на небо! Я вроде только что видел падающую звезду.

— А может, это космический корабль?

Все задрали головы вверх. Небо было черное, ясное и усыпанное яркими звездами. Но оно оставалось таким совсем недолго, а потом дети увидели, как сквозь черноту несутся облака, растекаясь по всему небосводу. Звезды исчезли. Может, если бы они не посмотрели, небо осталось бы ясным. Но они посмотрели. А потом пошел снег, сначала слабый, едва заметно присыпающий грязь, костер и ребят из шестого домика, но потом снегопад усилился. Снежинки падали тихо и ложились толстым слоем. Завтра по календарю было тринадцатое июня, предпоследний день в лагере, день, когда Джеймсу Лорбику в платье и тоннах грязи предстояло влететь в столовую и всех перепугать.

Этот снег был самым странным из всего, что случилось с шестым домиком.

— Ой, снег пошел! — воскликнул один из близнецов Симпсонов.

— Это круто! — рассмеялся Брайан Джонс. — Крутота!

Джеймс Лорбик поглядел на небо, еще минуту назад совершенно чистое. На лицо ему опускались крупные снежинки. Он обхватил себя покрытыми крошащейся грязью руками и повторил:

— Крутота.

— Теренс! Эй, Теренс! Снег пошел!

— Нам же потом никто не поверит.

— Может, нам лучше залезть в спальники?

— Можно построить снежную крепость.

— Нет, я серьезно. Что, если станет совсем холодно, и мы замерзнем насмерть? У меня кроме ветровки ничего нет.

— Пустяки, он сейчас растает. На дворе же лето. Это просто какая-то погодная аномалия. Надо бы сфотографировать снег, чтобы потом всем показать.

До сих пор они фотографировали только грязь, самих себя, играющих в заляпанных грязью зомби, и Джеймса Лорбика, изображающего монстра в платье и с грязью в волосах. Теренс сфотографировал кость, которая была не коровья. Один из близнецов Симпсонов запихал в рот сразу с десяток кусочков суфле, и кто-то все это заснял. Кто-то сделал цифровой снимок здоровенной голой задницы Брайана Джонса.

— А почему это никто из четвертого домика не сфотографировал монстра?

— Они сфотографировали. Но там ничего не разберешь.

— Снег все равно круче.

— Фигня, монстр куда лучше.

— По-моему, странно, что Теренс до сих пор не вернулся.

— Эй, Теренс! Теренс!

Они хором звали Теренса несколько минут. Снег все падал. Ребята стали пританцовывать на снегу, чтобы согреться. Костерок делался все меньше и меньше и наконец начал угасать. Но прежде чем он совсем потух, по грязной припорошенной снегом тропе пришел монстр. Он улыбнулся им и пошел навстречу, и Дэнни Андерсон осветил его фонариком, и все увидели, что это действительно монстр, а не Теренс, притворяющийся монстром. Никто из шестого домика раньше не видел монстров, но все сразу поняли, что это монстр. У него было белое лицо и красные руки, с которых что-то капало. Двигался он очень быстро.

В лагере можно научиться многому. Можно научиться раскачивать стрелу так, чтобы она легко вышла из соломенной мишени и металлический наконечник не отвалился. Можно научиться делать из ниток и веточек штуковину под названием «ловец снов», потому что в мире полно лишних ниток и веточек, и надо же их куда-то девать. Можно научиться давить ногами на матрас кровати второго яруса так, чтобы матрас накренился и тот, кто там лежит, упал. Можно узнать, что если ты едешь на лошади, и лошадь видит на пути змею, она встает на дыбы. Лошади не любят змей. Можно узнать, что теннисными ракетками хорошо гонять летучих мышей. Можно выяснить, что случится, если оставить мокрую одежду в шкафчике на несколько дней. Можно научиться делать ракеты и научиться делать вид, что тебя не колышет, когда кто-то берет твою ракету и наступает на нее. Можно научиться притворяться спящим, пока остальные насмехаются над тобой. Можно научиться быть одиноким.

Снег все падал, а по Поляне Почета носились дети. Они вопили, размахивали руками и падали. За ними гонялся монстр. Он двигался с такой скоростью, что иногда казалось, будто он летает. Он хохотал, словно это была отличная, веселая игра. Сыпался снег, стемнело, поэтому очень трудно было разглядеть, что же монстр делает с теми, кого поймает. Джеймс Лорбик сидел, не шевелясь. Он притворялся, что спит или что его вообще тут нет. Он представлял себе, что пишет письмо лучшему другу в Чикаго, который провел все лето, играя в компьютерные игры, торча в библиотеке или рисуя свою собственную книгу комиксов. «Привет, Алек, как дела? Смена в лагере почти закончилась, и я этому очень рад. Это было самое худшее лето в моей жизни. Мы пошли в поход, лил дождь, а наш вожатый нашел кость. Один парень заставил меня надеть платье. Потом пришел монстр и всех сожрал. Как продвигается работа над комиксами? Включил ли ты в книгу мою часть про супергероя, который умел летать только во сне?»

Монстр зажал под мышками близнецов Симпсонов, по одному с каждой стороны. Близнецы орали. Монстр бросил их на тропу. Потом наклонился к Брайану Джонсу — тот лежал в одной из палаток, наполовину засыпанных снегом. Раздалось хлюпанье. Через минуту монстр снова выпрямился. Он оглянулся и увидел Джеймса Лорбика. И помахал ему рукой.

Джеймс Лорбик зажмурился. А когда открыл глаза, монстр нависал прямо над ним. У него были красные глаза. Он пах тухлой рыбой и керосином. Он был вовсе не такого огромного роста, какого обычно ожидают от монстров. В остальном же он был даже страшнее, чем рассказывал четвертый домик.

Монстр стоял, смотрел на него сверху вниз и ухмылялся.

— Эй ты, — сказал он. Голос у него был, как трухлявое дерево, полное пчел: сладкий, тягучий и жужжащий. Он ткнул Джеймса в плечо длинным черным ногтем. — Ты что такое?

— Я Джеймс Лорбик, — сказал Джеймс. — Из Чикаго.

Монстр засмеялся. Зубы у него были острые и внушающие ужас. На платье, там, где монстр дотронулся до Джеймса, краснело пятно.

— Ты самая безумная штука из всех, что я видел. Только погляди на это платье! А волосы! Они же торчком стоят. Это что, грязь? Почему ты весь измазан грязью?