Сказочник - Георгий Зотов Страница 46

… Муэдзин пел молитву с минарета полуразрушенной мечети красивым и сильным голосом. Он даже не использовал динамики – пение отлично слышалось на всех углах рынка Бакаара. Служба шла недолго: прицельная очередь из «калашникова» оборвала суру [34]на полуслове. Это был уже шестой муэдзин за неделю, и Полемос всегда отдавала должное упорству городских служителей культа. Ни один из рыночных торговцев, расхваливающих свои товары, и ухом не повёл. Их больше интересовал курс доллара, нежели судьба муэдзинов: взамен покойника медресе [35]Могадишо всегда присылало нового. Под ногами хрустел песок, валялись оплавленные осколки снарядов.

Лимос подумал: будь он человеком, бежал бы отсюда куда глаза глядят.

– Полемос, вот я одного понять не могу, – заявил всадник, не скрывая откровенной нервозности. – Зачем нам устраивать семинары в ТАКИХ местах? Почему бы, для разнообразия, не поехать в Париж или Лондон? Тебе тут мёдом намазано, что ли?

Полемос коснулась тонким пальчиком подбородка брата.

– Милый, у тебя отвратительная память. Ты забыл наш симпозиум в Париже в мае сорокового года? Не успели расположиться в отеле, как город стали утюжить люфтваффе. А что потом случилось с бедным Лондоном, лучше и не вспоминать. Сомали – самобытное и уютное место, здесь нет нефти, и поэтому не начнётся Третья мировая война. И знаешь, для меня это знаковый город. В Могадишо двадцать лет идёт грызня между племенами, уже забыли, с чего всё началось. А я помню. Однажды я поехала насладиться терактом в Кению на известный курорт Момбаса, а там вдруг дожди. Ну, я остановилась переждать в Сомали уик-энд. От меня исходят любовные флюиды: мирно сижу в кафе, пью диетическую колу, никого не трогаю, а народ вокруг разом стервенеет и бросается резать друг дружку без удержу. Вот же загадочные они, правда?

Сделав паузу, Полемос театрально похлопала рыжими ресничками.

– Я просто люблю комфорт, – с отчаянием произнёс Лимос. – Мне предпочтителен дизайнерский отель, номер люкс, обязательно – французский ресторан с мишленовскими звёздами и бешеными ценами. Там всегда подают микроскопические порции на огромных тарелках: люди не насыщаются трапезой, страдают от голода, это безумное удовольствие. А что тут? Тьфу. Народ счастлив, если ему в рот попадёт хоть мусор, и тупо набивает желудки. Оглянись – вокруг ни одной фотомодели-анорексички. Пропащая страна.

– Хватит лицемерить, братец, – резко парировала Полемос. – Ах, обстановка убогая, ах, нет люкс-гостиниц и тощих девочек. Почему-то в девяносто втором году, когда в Сомали передохли от голода триста тысяч человек, ты не страдал и не жаловался. Первым примчался сюда, позабыв понтовую диетологию и мишленовские звёзды. Переживёшь. Мы засядем в развалинах поудобнее и проведём наш семинар. Это совсем недолго.

Никао не обращал внимания на перепалку.

Сомали мало интересовала его в смысле эпидемий – натурально гиблое место. Здесь сухой климат, никакой малярии, стыдно сказать, осенней мухи цеце и той не дождёшься. Солнце с беспощадностью палача выжигало всё в радиусе тысяч километров, включая надежду на самый завалящий брюшной тиф. А уж чума… Никао вздохнул, и по треснувшей от жары нижней губе потекла сукровица. Вот почему сейчас «Чёрную смерть» днём с огнём не сыщешь, хотя раньше бактерии раздавали на каждом углу? Эх. В древности люди были менее техничными и более открытыми. У них отсутствовала эта безумная привычка мыть руки и кипятить воду для такой ерунды, как питьё. Эволюция – худшее из зол. Сейчас Никао годами приходится корпеть в лаборатории, изобретая до крайней степени извращённые вирусы. Двести лет назад для эпидемии хватало пары крыс.

Землю сотряс взрыв – в квартале от рынка сдетонировал фугас.

Белки глаз Полемос резко подёрнулись красной мутью.

– О, как же хорошо-то… – стиснув зубы, простонала она.

Обойдя рынок, троица всадников направилась к полуразрушенному двухэтажному зданию. Полемос присмотрела его заранее – бывшая больница, идеальное место для семинаров. Сюда свозили трупы как погибших от обстрелов, так и умирающих от голода и болезней. Полемос даже подумала, что на стене не хватает таблички: «Место, которое нас объединяет». Хм, не совсем объединяет. Танатос, увы, больше уже не с ними.

Перешагнув через порог, Война, не боясь запачкать платье, села прямо на пол, поджала ноги в красных шлёпанцах, с восторгом вдохнула пыль от штукатурки.

– Братья, не станем терять время зря, у нас настоящий аврал. Главная тема семинара – Мастер существует. Я всегда знала, что это так. А теперь и вы меня понимаете…

«Надо же, молодец какой, – со всем ядом полутрупа подумал Никао. – Она постоянно в выигрышной ситуации. Не приди Мастер – надо верить, что он есть. Приди – так ей заранее было всё известно. Теперь эта фанатичка в перманентной истерике. Мастер оценил, Мастер заметил, Мастер поблагодарил за верность. Ага. Понятно, к чему она клонит… Мы больше ей не нужны, чтобы спасти от мести Танатоса». Он повернул голову в сторону брата Голода, но тот лишь верноподданнически кивал, глядя на сестру.

– Теперь всё будет иначе, – витийствовала Полемос, блестя глазами. – Мироустройство реформируется, и скоро Мастер милостью своей объявит: переменам быть. Уже понятно, наш старший брат Танатос не в фаворе. Он лишится регалий лидера призрачного мира, статус Смерти как главной среди теней пойдёт на понижение.

Она облизнула губы, взглянув в небо – крыши на здании не было. Среди облаков, грохоча лопастями, пролетели два вертолёта эфиопских миротворческих сил. Полемос прикрыла веки, с удовольствием впитывая кожей чарующие звуки перестрелки неподалёку.

Затем открыла один глаз – словно спящая змея.

– Смерти суждено превратиться в мальчика на побегушках, – жёстко вынесла приговор Война. – И исполнять любую нашу волю: уверена, этого и хочет Мастер. Звезда Танатоса закатилась. Братья, будьте откровенны и найдите силы признаться – изначально армией привидений должна была править я. Как умер первый человек? Думаете, он мирно скончался в пещере, завещав груду костей мамонта внукам, окружившим дедушку с каменными топорами в руках? Нет. Даже Библия признаёт: первая смерть на Земле произошла в ходе акта насилия! Каин раскроил голову Авелю. А неофициально, так извините, ровно миллион лет назад охотник Мгонго из стойбища Хура убил своего приятеля Бробро. История не донесла до нас – они не поделили мозговую кость оленя либо объятия мохнатой соплеменницы Бигобо? Неважно. Смысл один: я не захватываю власть, а лишь забираю то, что принадлежит мне по праву. Разве не так?

Оба брата кивнули, как китайские болванчики. Полемос сыто улыбнулась. Правильный выбор места беседы играет большую роль – дома и стены помогают. А Сомали для неё уже давно как домашний очаг. Лучше разве что Афганистан, но это отпускная страна, там вообще курорт. 35-летняя война, вот главное счастье отдыха: фугас под патрулём НАТО в Кабуле – как балийский массаж, бочки крови ублажают лучше тёплого моря, а копоть пожаров покрывает кожу не хуже настоящего загара. «Сейчас бы ещё парочку смертничков на грузовичках да со взрывчаточкой», – разухабисто подумала Полемос и даже зажмурилась в предвкушении грядущего экстаза. Смертники – острое блюдо последних лет, по вкусу их можно сравнить с тайским супом том ям, полным жгучего перца. А ведь когда-то люди начинали с любительских кремнёвых копий. Плюс войны! Она не стоит на месте, развивается – смешивая компоненты, как знатоки кухни фьюжн.