Призрак прошлого - Людмила Белякова Страница 45

– Анька звонила, да? – выждав секунду, бранчливо процедил Андрей.

– Во-первых, не Анька, а Анечка, а во-вторых, да, она.

– А меня подозвать можно было?

– Нет. – Валя упорно не хотела смотреть ему в глаза. – Не велела она.

– А чего вообще говорила?

– Спрашивала, где ты, как у тебя настроение.

«Спросить, не было ли каких-то отмен?» – подумал Андрей, но он почему-то знал – не было.

– А она как? Чего делает?

– Так вы же вчера созванивались, – наконец поглядела на него Валя. – Перышки чистит к празднику Анюта, что еще.

– «Перышки»! – пробормотал Андрей, нервно гоняя файл по экрану. – Сколько у вас затей этих бессмысленных, девицы! Я ее всякую видел – что мне ее «перышки»?

– Мы – порядочные девицы, – кокетливо произнесла Валя, поводя плечами. – Нам без затей нельзя.

– Вот, а я страдаю вовсю.

– Да ты когда ее в первый раз увидел, Андрюшка, миленький! – всплеснула руками Валя.

– Ну, полгода назад, – солидно приврал Андрей.

– Люди годами друг друга ждут!

– Я не хочу годами! Я хочу сейчас! – почти взвизгнул он, вскакивая.

Валя вздрогнула, но промолчала.

– …Борода сегодня будет? – уточнил Андрей, немного побегав по комнате и утомившись.

– Нет, он на даче до понедельника.

– Ну, тогда в понедельник дам ему почитать.

– Хочешь уйти?

– А чего делать? Я свою долю оттрубил.

– Ты ж у нас надежда и опора.

Валя тоже начала собираться, складывая в стол дыроколы и степлеры.

– Давай развлекайся, – сказала она Андрею на прощание.

– Да уж я развлекусь! Я развлекусь по полной программе! – прорычал Андрей.

Он чмокнул Валю в щеку, отчего та испуганно ойкнула, и вылетел из редакции.

До официального начала праздника оставалось больше пяти часов.

Похоже, они собирались длиться месяца два…

Но эти несколько часов прошли. Все-таки прошли. На Анну О. Андрей откровенно злился: ну почему не позвонит, не подтвердит встречу?… Сам звонить не стал – сколько можно, в конце концов?

Когда выехал за город, солнце уже завязло в сиреневой дымке у горизонта. Было тепло, как-то обволакивающе, ненавязчиво – со всех сторон сразу.

Андрей наивно думал, что будет чуть ли не первым, но уже на дальних подступах к Озеркам увидел гибэдэдэшников, которые истово махали полосатыми жезлами.

«Как скунсы хвостами!»

…Отправляли гостей парковаться на обочину. Судя по запаху, самые нетерпеливые язычники приехали еще утром, развели костры под шашлык и неплохо погуляли.

Ставя машину, Андрей разглядывал участников. Похоже, все здесь, не только он, решили оттянуться по полной. Из только что вставшей перед ним машины вылезли две тощие девицы хорошо «за двадцать» в джинсовых юбчонках и майках, напялили венки, сильно смахивающие размером на траурные, и заспешили куда-то. Туда же направлялся неспортивного вида сорокалетний дядька, прикрытый дикарской набедренной повязкой из мочалки. Его дама не стеснялась запущенного целлюлита, который подло выдавал раздельный купальник.

«Разоблачились! – подумал все еще злой Андрей. – Надо бы вам сумерек дождаться».

Сам Андрей заранее в шорты переодеваться не стал, но, увидев, что в брюках, даже легких, будет вне зоны действия локального дресскода, тут же в машине натянул шорты.

Конечно, он не каждый день за этот год добровольной ссылки в провинцию брался за гантели, а о тренировочном зале и думать было некогда, но всетаки он смотрелся получше многих даже молодых мужиков, которые бегали едва прикрытые растянутыми плавками и ожерельями из ракушек.

«Я вообще зачем сюда приехал?! Предаться гнусному, разнузданному языческому разврату! Значит, наличие штанов – это не только ханжество, но откровенное лицемерие и гордыня!»

Зазвонил мобильный. Так и сидя в незастегнутых шортах, Андрей посмотрел на дисплей, подождал, выравнивая дыхание, и ответил разморенным, чуть недовольным тоном: «Мм-да?»

– С праздником солнцестояния! А вы где?

– Взаимно… Мы только подъехали. Боевую раскраску делаем.

– Ну да?! А мы уже туточки.

Голос Анны О. звучал на фоне криков, бренчания музыки и девичьего смеха.

– Да?… А вы где конкретно?

– Мы на бережку… Подтягивайтесь, а? Через пятнадцать минут начало церемонии.

– Сейчас буду.

«Кто ж это «мы», интересно? И кто там с кем церемониться будет?!»

Андрей рассовал по карманам шорт разные нужные мелочи, повесил на грудь мобильник и, чуть стесняясь голых ног, поспешил вслед за всеми.

«Во, хорошая фраза – одетый только в сотовый телефон… И ни с кем я церемониться не намерен».

Народ нестройно, путая слова, распевал русские народные песни и не спеша двигался к месту действия. Эта дорога, или, вернее, широкая тропа, была Андрею незнакома. С Павлом Никитичем они подъезжали к озеру через поселок, как бы с торца, а сейчас двигались, обходя населенный пункт слева. Наверное, метров через восемьсот они выйдут к берегу, противоположному тому, с которого весной ученые мерили озеру температурку.

Что-то внутри Андрея тревожно ойкнуло – как к этому заполошному, разномастному нашествию отнесутся аборигены? Ну, агрессивно настроенных русалок ему можно было особенно не опасаться – у него есть личная заступница. А как тот лохматый, мокрый мужик, который сглазил мужественного чекиста Никитича?…

«Сколько нас тут – сотни три-четыре? – прикинул Андрей густоту толпы и помножил ее на видимую протяженность дорожки. – Плюс те, кто уже тусуется и еще подтянется… Ну, тысяча… Да, а как я Анну среди них искать буду?!»

…Когда он представлял эту их с ней встречу, воображению рисовалась полупустынная местность с догорающим на отдалении костром и двумя-тремя такими же, как они, нежно воркующими в кустах парочками. А тут!

Такая мощная тусовка…

Тем временем они уже вошли в перелесок, отделявший дорогу от озера. Голоса стали чуть тише, а тропа еще более сузилась, и пройти по ней можно было в лучшем случае вдвоем. Здесь было уже сумрачно, хотя впереди, за деревьями, мелькал неяркий, цвета червонного золота диск садящегося солнца.

Андрея кто-то несильно толкнул в спину. Девушка с распущенными волосами, прихваченными кожаным ремешком, пробегавшая мимо него, кокетливо оглянулась.

– Чего пихаешься? – шутливо-грубовато откликнулся Андрей. – Догоню – мало не покажется!

Он почувствовал, как его лицо расплывается в совсем неинтеллигентной, двусмысленной плотоядной ухмылке.